Ещё на полях дела Голунова, но очень сильно в сторону

YKTIMES.RU – Сегодняшний праздник называется «День России», и в риторике Путина в последнее время нередко мелькает тема «тысячелетней русской государственности», пишет политолог Алексей Чадаев на своей странице в соцсети. Ряд комментаторов указали вчера, что вот-де, «блатная» либеральная тусовка отбила «своего», в то время как множество «не-блатных» сидят как сидели и никому нет до них дела – и это потому, что особенность нашей тысячелетней государственности, хорошо подмеченная, например, у Лескова в «Левше», что судьбы «полшкиперов» и «левшей» имеют у нас свойство «сильно разниться». Ольшанский привел в пример истории Навального и Удальцова. Но формально говоря, Навальный вполне «безродный», в отличие от Удальцова, у которого в честь прадеда улица в Москве названа. Однако дело в другом: Навальный значим для «заграницы», а Удальцов нет – поэтому одному собирали подписи членов ЕР за выдвижение в мэры, а другой отмотал полный срок без поблажек.

Вот что думаю.

Дальние предки, заселявшие восточноевропейскую равнину, постепенно двигаясь с запада на восток, не задумывались, разумеется, что строят какую-то там «тысячелетнюю государственность». Но именно они ещё в домонгольские времена создали уклад, определяющий механику того, что есть мы и сегодня. Огромные, малозаселённые и довольно бедные земли, с коротким летом ударного труда на износ и долгой голодной зимой – «экстенсивное», максимально хищническое извлечение ресурсов: изначально – мех, мёд, пенька, дёготь, потом по мере подсечно-огневой распашки земель хлеб, затем соль, металлы, уголь, наконец нефть и газ. Собрать с земли, свезти в город, продать иноземцам, взамен купить одежду, инструменты, оружие, технологии, институты, картину-корзину-картонку. Всё это время ещё и удерживать силовой периметр – на западе и на юге, параллельно собирая всё что можно на продажу на севере и на востоке.

Когда Кордонский произносит формулу «ресурсное государство» – он на самом деле выдаёт главную парадигму той самой «тысячелетней России» как она была, слабо меняясь от Рюриковичей к Романовым и от Ленина к Путину. Вы когда-нибудь видели арки новгородского торга напротив тамошнего кремля? Вот это самое главное место и самый главный символ: именно там ещё в XII веке меняли северную пушнину на европейские ткани и бортевой мёд на ремесленные изделия из ганзейских городов. Тысячелетний ПМЭФ.

В этом смысле главный маргинал и враг системы – тот самый Левша (он же Данила-Мастер, он же Сергей Королёв), которому зачем-то взбредает в голову блажь что-то пытаться сделать здесь самому и руками, вместо того, чтобы жить как было заповедано предками: собрал-вывез-обменял-привёз-использовал. Пустое это, зряшное. Примерно такой же враг – условное наше всё А.С.Пушкин, который зачем-то затеял ваять на местном мужицком наречии литературу мирового уровня – вместо того, чтобы читать французов и обсуждать их в узком кругу владеющих «языками Европы».

Почему враг? Да очень просто. В модели обмена наших ресурсов на ненаши товары главные люди в местной социальной иерархии – это всегда «силовик» (который держит периметр) и «купец» (который согласует с «немцами» взаимное ценообразование на ключевые commodities). Они здесь власть, они хозяева земли и повелители судеб. Как только появляется сколь-нибудь значимый и ресурсный «ремесленный люд» у себя – с ним приходится считаться, договариваться, строить отношения; пирамида начинает ходить ходуном. Из-за вредительской деятельности того же Пушкина и выросшей из него плеяды бородатых классиков бедному Сталину век спустя пришлось всячески облизывать «инженеров человеческих душ» и давать им разные немыслимые для тех времён сословные привилегии, и любой Солж или там Бродский мог запросто превратиться в гигантских размеров занозу в заднице у любого генсека. Весьма неудобно. То же с учёными: случай Сахарова.

У этой модели, однако, есть ещё одна существенная уязвимость. Поскольку самый главный жизнеобеспечивающий процесс – это тот самый обмен ресурсов на товары с «немцами», любой фактор, который может осложнить с ними отношения, становится критически значимым. Соответственно, любая социальная группа или прослойка у нас внутри, которая почему-нибудь становится значимой для внешних контрагентов, получает огромные по местным меркам привилегии. В частности, выясняется, что любого из принадлежащих к ней смердов нельзя просто так взять и окунуть в яму с говном, приходится миндальничать. Именно для них, в особом специальном порядке, приходится вводить чужеземного извода институциональные режимы вроде «прав человека» и даже до некоторой степени разных «свобод». Компромисс достигается благодаря искусственному сужению этой группы до приемлемых размеров – понятно, что «блатных» по определению не может быть много.

Либеральная пресса, впрочем, входит в это спецсословие примерно целиком – даже когда речь идёт о простом рядовом труженике без амбиций, вроде Вани Голунова. Туда же, конечно, входит узкая прослойка патентованных активистов типа того же Навального. Ещё новейшая мода требует вводить туда разные меньшинства – национальные, религиозные, сексуальные и т.д.; но вот уже «украинцев» (что бы под этим ни понималось) туда ввести ну никак не получится – их для этого уж слишком много.

В отношении остальных правила прежние. Сегодня ты олигарх, генерал, губернатор, министр – завтра у тебя отняли всё и целиком, обвинили во всех смертных грехах и упаковали полировать шконку, и всем глубоко начхать на твои права, ибо ты есть жулик и вор просто по должности. Впрочем, если ты до министра не дорос – начхать тем более. «По заявлению представителей органов, убийство могло быть связано с коммерческой деятельностью покойного» – исчерпывающая и закрывающая формулировка. Я уж молчу про какого-нибудь бывшего десантника, убитого толпой джигитов в уличной драке – жизнь такая, со всеми бывает, нечего было лезть.

Весь этот текст может читаться – и наверняка будет читаться – как какая-то кромешная русофобия, однако это не так. Есть Левша. Есть Пушкин. Есть Королев. Были, есть и будут удивительные мастера, учёные, изобретатели, предприниматели, архитекторы, инженеры – те, кто из века в век постепенно ломают бесчеловечную «ресурсную» парадигму. Более того – они во все времена были и во власти. Один из моих любимых персонажей – двоюродный брат Николая I Алексей Бобринский, создавший с нуля российские железные дороги и всю сахарную промышленность. Сперанский, безродный поповский сынок, создавший первый полноценный свод законов. Даже какой-нибудь Архаров, впервые организовавший в екатерининские времена по-настоящему профессиональный уголовный розыск.

В общем, если говорить о той России, которую я люблю – а сегодняшний праздник вполне годный для этого повод – это страна людей, которые вопреки «модели» всё же пытаются создавать что-то здесь – вместо того, чтобы брать там, обменивая на пеньку и дёготь. И, да, в этом ряду безусловно стоит и Иван Голунов, чуть ли не единственный в нашей стране по-настоящему профессиональный журналист-расследователь.

***

К посту про тысячелетнее ресурсное государство. Мы весьма любим гордиться огромным пятном на глобусе, на котором величаво написано “Россия”. Но часто забываем, что размер этого пятна обусловлен многовековой историей убегания людей от государства на окраину – собственно, это и была наша фирменная модель экспансии. Сначала наши люди бегут в пограничье, где есть дикие племена, но нет урядника (который всегда и по определению хуже татарина); потом, когда диких племён во вчерашнем пограничье становится чуть меньше, а наших людей чуть больше, приезжает и урядник – и люди снимаются и бегут ещё дальше. В критические моменты до пятой части населения уходило на окраины в течение буквально нескольких лет – так, в частности, было при Петре. Парадоксальная история самой большой в мире страны, созданной в процессе избегания населением государства.

Сегодня мы это наблюдаем уже в виртуальных пространствах. Крестовый поход по “легализации” самозанятых – не что иное, как тот же самый урядник, поехавший опять догонять казаков. Цензурное наступление в интернете – он же. Даже ЧВК и прочие иноземные активности “поваров” – всё та же попытка национализации уже сложившихся промыслов, которые последние годы были частными.

Великая диалектическая истина состоит в том, что мы – империя анархистов и государство антигосударственников. Причём наибольшая концентрация последних – в так называемой “власти”. Это тоже неотъемлемая часть кода “тысячелетней России”.