Интервью Председателя Счетной палаты Алексея Кудрина “Интерфаксу”
YKTIMES.RU – Глава Счетной палаты Алексей Кудрин считает, что нынешние темпы роста экономики не позволяют России к 2024 году войти в число пяти крупнейших экономик мира и достичь цели, поставленной президентом Владимиром Путиным в “майских указах”. По оценке Кудрина, в этом году рост ВВП будет менее 2% – не только по причине санкций, но и из-за недоверия бизнеса к государственным институтам, в первую очередь к судебной системе. О деловом климате в России, влиянии на него внешних рисков и внутренних факторов глава СП рассказал корреспондентам “Интерфакса”.
– Как арест по уголовному делу основателя фонда Baring Vostok Майкла Калви отражается на инвестиционном климате России в целом?
– Я уже говорил, что арест Калви – это шок для экономики России. Он, конечно, увеличил риски преследования бизнеса без понятных оснований. Безусловно, это вопрос следствия, но содержание под арестом до суда, до подтверждения вины такого уважаемого предпринимателя, конечно, формирует новую картину в отношении бизнеса.
Но даже его освобождение само по себе не улучшит инвестиционный климат, если мы не увидим системных изменений. То, что произошло – уже произошло, риски уже увеличились, и снизить их гораздо сложнее.
– Системные изменения какого характера вы имеете в виду? Президент и премьер постоянно говорят о том, что нужно снижать давление силовиков на бизнес, но многие из бизнесменов и предпринимателей говорят, что последние годы это давление напротив увеличивается. Что с этим можно поделать?
– Да, по опросам, в том числе по опросу ФСО, о котором рассказал Борис Титов (бизнес-омбусмен – ИФ), прослеживается такая тенденция. Результаты этого опроса просто обескураживающие! Больше половины предпринимателей не доверяет судам, две трети экспертов не считают правосудие независимым и объективным. И это, конечно, по сути дополнительный налог – “налог на недоверие”. Потому что, если вы не доверяете, то вы всегда страхуетесь, менее смело инвестируя, создавая какие-то зоны страховки, регистрируя свой бизнес в других юрисдикциях, нанимая дополнительных юристов или других специалистов, которые занимаются только защитой и спасением бизнеса. Это просто дополнительные крупные издержки. Например, снижение доверия увеличивает количество сделок с дополнительными гарантиями, а это требует ресурсов.
– Еще один фактор риска – это международные санкции. Вы оценивали в цифрах ущерб от экономических санкций, которые введены против России? Считается, что страна адаптировалась к санкциям, психологически мы как-то приспособились.
– Психологически мы привыкли жить в условиях санкций, но экономика пока не привыкла. Безусловно, компании перестроили свои стратегии, изменили свои задачи, уменьшили свою зависимость от технологий, попавших под ограничения. Но это не способствовало ускорению роста экономики, а, скорее снизило его.
В Счетной палате мы своих оценок пока не делали, но по той оценке, которую я делал еще полтора года назад (а год назад делала и Высшая школа экономики), 0,5% ВВП мы не добирали из-за санкций. В нынешних ценах это примерно 500 млрд рублей в год продукции. Соответственно, если даже оценивать налоговое бремя в стране примерно в 35 %, получается 750 млрд руб. недополученных налоговой системой средств.
Издержки есть, они не шоковые, может быть, но долгосрочные. Потому что мы, в силу этих геополитических конфликтов, становимся не всегда удобными партнерами для стран, которые боятся, что США будут накладывать санкции и на третьи страны. Поэтому не все хотят с нами работать. Даже традиционные наши партнеры – китайцы – ограничили с нами взаимодействие. Такого рода невидимые ограничения – нежелание работать просто на всякий случай, даже если нет формальных ограничений – снижают наши возможности. Даже после мирового кризиса мы восстановили прямые иностранные инвестиции до уровня 60 млрд долларов в год, а сейчас они ниже 10 млрд долларов – вот разница в том, как нас воспринимают.
– Нашей реакцией на санкции стало, в том числе, и закрытие информации по компаниям под тем предлогом, чтобы им не навредить. В результате произошел этот самый эффект, о котором вы сказали – бояться начинают всех.
– Я полностью с этим согласен, что, закрывая информацию, мы создаем целые непрозрачные сектора экономики, а это в целом увеличивает риски и снижает стимулы для инвестирования как в отдельные сектора, так и в российскую экономику в целом.
В основном это происходит в отношении отдельных видов сделок с санкционными предприятиями. У нас много делается под предлогом этих вещей.
Мы опубликовали 6 июня большой полноценный доклад об открытости государства. Мы на себя берем определенную миссию по продвижению открытости.
– Открытого правительства сейчас нет, экс-министр открытого правительства под арестом. Нужно ли реанимировать этот институт и как-то продолжить работу в этом направлении?
– Собственно Счетная палата и взяла на себя эту функцию. Больше того, у Счетной палаты есть определенные полномочия в этом направлении. Например, мы можем анализировать открытость министерств и ведомств в соответствии с законодательством, а также качество их баз данных, потому что мы сами пользуемся ими в целях проверки. Мы будем продвигать тему по открытости данных и их публикации.
– Счетная палата ведет постоянный мониторинг достижения национальных целей, объявленных в указе президента. Достижимость каких из них вызывает сейчас вопросы?
– Мы пока видим организационные сложности в большинстве направлений, но особенно внимательно анализируем национальный проект по жилью и городской среде – там заявлены очень большие показатели по росту строительства, речь идет почти об удвоении объемов. Это возможно только если темпы роста экономики будут адекватные – 3,5% и выше. Потому что достижение этих целей очень сильно зависит от реальных доходов населения и снижения ставки кредитования.
– Недавно Счетная палата обратила внимание, что и выполнение национальной цели кратного снижения бедности пока вызывает вопросы.
– Там есть определенные ориентиры по годам, но пока, в первом квартале этого года, реальные доходы населения снова снизились, и мы обратили на это внимание.
– Считаете ли вы достижимой цель для темпов роста российской экономики в условиях международных санкций?
– Внешнеэкономические сложности, конечно, сдерживают, “отрывают” у нас как минимум 0,5% роста ВВП, но это не значит, что цель в принципе невыполнима. Я считаю, что если бы в экономической политике использовались все резервы и все ресурсы, мы бы спокойно вышли на нужные по плану 3,5% роста ВВП.
Если брать промежуток с 1999 до 2008 года, то средний темп ежегодного роста за это десятилетие составил 6,9%. Это нормальный темп для удвоения ВВП за 10 лет, и мы этим темпом шли. Но за последние шесть лет у нас ВВП вырос всего на 3 %, то есть менее 1% в год. На это повлияли и санкции, и цены на нефть упали.
– Военные расходы в прошлом году снизились. Это сокращение, на ваш взгляд, должно продолжиться, или оно уже достигло приемлемого для экономики уровня?
– Военные расходы были сокращены и вошли в абсолютно нормальную зону. Я в свое время, в 2011 году, говорил, что нужно держать расходы на определенном уровне – как раз сейчас на нем они и остановились. Ранее они с 2,8% ВВП выросли до 3,8% ВВП. Один год у нас был даже 4,7% ВВП – это был особый год, когда были погашены все долги перед оборонным сектором, и это добавило почти 1 % ВВП к военным расходам. Но в среднем было 3,7% – 3,8% ВВП и в прошлом году снова расходы перешли к уровню 2,7% – 2,8% ВВП. Я считаю, что этот уровень абсолютно адекватен и для цели национальной обороны, и для нагрузки на нашу экономику и бюджет. И я считаю, на этом уровне надо остановится, дальше не надо сокращать и не надо увеличивать. Этот уровень позволяет нам стабильно поддерживать обороноспособность и обновлять вооружения.
– Последнее время много говорили о проверках и нарушениях в “Роскосмосе”. Будут ли еще проверки в этой и других госкорпорациях?
– Счетная палата очень много проверяла “Роскосмос”, еще при Татьяне Голиковой, там уже все проблемы определены и сейчас речь идет скорее об исправлении этой ситуации. Сейчас я не вижу в этом направлении больших проблем. А план проверок у нас вывешен на сайте, там можно посмотреть, кого мы будем проверять в этом году; “Роскосмос” в плане тоже есть.