Драма греческой беспечности или почему грекам десятилетиями не удается выйти из кризиса

YKTIMES.RU – Если бы Греции не было, ее бы стоило придумать. Хотя бы как пример разрушительной силы популизма и жизни не по средствам. А также того, что просто притока денег для экономического роста и процветания недостаточно, пишет журнал “КоммерсантЪ.Деньги”.

Латинская Америка в еврозоне

“С момента обретения независимости в 1830-х Греция была в состоянии дефолта 50% времени. Это говорит вам о чем-то? Если бы она находилась где-нибудь в Латинской Америке или Азии, вы могли бы с уверенностью ставить на дефолт по аргентинскому сценарию. Но это часть Европы” — так описала греческую ситуацию американский экономист Кармен Рейнхарт. Экономическая история Греции — пример многолетнего беспечного расточительства и расплаты за него.

“На протяжении десятилетий Греция имела не очень хорошую финансовую репутацию. Начиная с 1940-х она была постоянным реципиентом иностранной помощи. Сначала это был план Маршалла, потом дотации США на покупку вооружений, наконец, массовые денежные вливания ЕС. Все это воспитало в Греции политическую и экономическую культуру зависимости”,— вторит Рейнхарт доклад Oxford Analytica “Greece: Austerity package fails to convince”. Если оставить в стороне политкорректность, это скорее культура паразитизма. Последний сбалансированный бюджет в Греции был аж в 1972 году, еще при режиме черных полковников, с тех пор среднегодовой дефицит составлял 6% ВВП.

В 2000-х стране повезло. До введения евро в Греции было все: высокая инфляция, высокие процентные ставки и высокий госдолг. Де-факто экономика не соответствовала маастрихтским критериям вхождения в еврозону (госдолг не выше 60% ВВП, дефицит бюджета не выше 3% ВВП). Однако решение диктовалось политическими, а не экономическими соображениями. Ну и манипуляциями: цифры дефицита и госдолга были намеренно занижены, что выяснилось уже постфактум. Но дело было сделано, Афины вступили в еврозону.

Раньше Греция занимала под высокую процентную ставку, соответствующую высокой инфляции. Европейские банки сталкивались с валютным риском: нестабильная драхма регулярно девальвировалась к более устойчивым европейским валютам, прежде всего к дойчемарке. Это удерживало банки от чрезмерного кредитования. Введение евро устранило риск. Итогом стали резкий рост спроса на номинированные в евро гособлигациии Греции и, соответственно, такое же резкое снижение процентных ставок по ним. Банки выстроились в очередь с деньгами для Афин: уже 1 января 2001 года, сразу после вступления страны в еврозону, 10-летние греческие облигации имели доходность 5,36% годовых, а 10-летки Германии торговались с доходностью 4,85%. Стабильность сохранялась восемь лет.

Грекоммунизм

В Греции с радостью обнаружили, что финансировать бюджетный дефицит в условиях единого валютного пространства стало гораздо дешевле и проще. Мотивация к сокращению дефицита и госдолга отпала — зачем это, когда выпущенные под их финансирование гособлигации разлетаются как горячие пирожки? Латиноамериканские проблемы хронического дефицита бюджета, долгов и девальвации были решены за счет партнеров по евро. И можно было сосредоточиться на приятном — экономическом популизме (в латиноамериканском варианте последний всегда упирается в недостаток финансов).

Социализма в Греции, по крайней мере до 2010-го, было в некотором отношении даже больше, чем в СССР. Государство предоставляло бесплатное высшее образование, стипендии и бесплатное питание для студентов (некоторые оставались ими до 40 лет). Госслужащие до 2010 года получали 14 зарплат в год. Плюс всевозможные бонусы, социальные пособия и доплаты за самые разные вещи. За выход на работу вовремя (при том что большинство госучреждений закрывалось в 14:00), за знание иностранных языков и компьютера или даже за работу на воздухе. В частном секторе собственники не могли уволить более 2% рабочих в год, уволить же госслужащего было почти невозможно.

Стабильная и хлебная госслужба стала уделом широких слоев населения (госсектор — 40% экономики). Железные дороги, авиасообщение, лесничества, бесчисленные государственные комитеты (в поте лица, например, работал до 2011-го комитет по управлению пересохшим еще в 1930-х годах озером Копаис) — это все госслужба (из частного сектора выделяются только туризм и торговый морской флот).

Сила профсоюзов, в том числе госслужащих, была чудовищна. Недовольство рабочих мгновенно выливалось в протесты (позиции анархистов и коммунистов в стране традиционно сильны). Забастовки греков в 2010-х — реакция на кризис, но и с 1980 по 2008 год здесь было рекордное количество общенациональных забастовок (38 из 85 случаев во всех странах Западной Европы).

При этом практически все госпредприятия Греции были (и остаются) убыточными. Греческие железные дороги (OSE) накопили долгов на €10 млрд и ежедневно приносят €2,3 млн убытка. Годовая выручка OSE — около €100 млн, а ежегодные расходы на выплату долгов и зарплату служащим (их на двух крошечных ветках аж 7 тыс., средняя зарплата — €60 тыс. в год) — более €950 млн. В горных регионах поезда с машинистами, получающими по €100 тыс. в год, идут пустыми, но до кризиса это никого не волновало. Протесты профсоюза не позволили приватизировать OSE до сих пор.

Другой пример — бывшая государственная авиакомпания Olympic Airlines. Профсоюзы 40 лет блокировали приватизацию убыточного предприятия, зато выторговали себе и членам своих семей бесплатные билеты в любую точку мира. В кризисном 2009-м компанию все-таки продали за €177 млн, но с условием, что миллиардные долги авиаперевозчика возьмет на себя государство. При приватизации, однако, 4500 уволенным сотрудникам было выделено около €1 млрд на компенсации, обеспечение нового трудоустройства, пенсии и страховки.

Неплохо жили и пенсионеры. В 2009-м у 250 тыс. человек (около 10%) пенсия превышала €1400 в месяц. В госсекторе 8% служащих уходили на пенсию до 50 лет (хотя некоторые — и в 26), 24% в 51-55 лет и 44% в 56-61 лет. Пенсия полагалась многим экзотическим группам граждан, например незамужним или разведенным дочерям покойных госслужащих и военных. Такую пенсию до 2012-го получали 40 тыс. женщин, только на это тратилось €550 млн в год.

Коммунизм в долг толкал греков к красивой жизни. В середине 2000-х, по данным греческой газеты Kathemerini, страна стала самым большим покупателем автомобилей Porsche Cayenne на душу населения в мире, афинская марина соревновалась в количестве яхт с Монако, более 50% греческих младенцев рождались в частных клиниках, где стоимость родов часто превышала €10 тыс. €9 млрд были потрачены на летнюю Олимпиаду-2004 и сопутствующие инфраструктурные мегапроекты (после Игр практически не использовались).

Налоговый рай

Греческая экономика похожа на латиноамериканские образцы еще одной чертой — привычкой не платить налоги. В североевропейских welfare state высокие соцобязательства финансируются налогами, в Греции же до последнего времени опирались на внешние заимствования.

Методы уклонения просты. Мелкие предприниматели, врачи, юристы декларировали заработок, не превышающий €12 тыс., что позволяло вовсе не платить налоги. При этом “бедняки” вели роскошный образ жизни. В 2010-м только 324 жителя зажиточного северного пригорода Афин поставили в налоговых декларациях крестики в графе “Имеется ли при вашем доме бассейн?” (за бассейн требовалась уплата налога). Налоговая служба, изучив спутниковые снимки, получила совсем другие цифры — 16 794 бассейна. До кризиса верили на слово.

Греческие олигархи налогами тоже интересовались не сильно. Почти все долларовые миллиардеры страны (Forbes насчитал в 2015-м троих, Bloomberg добавляет еще четверых) заработали или унаследовали состояние, сделанное на морских перевозках. Коммерческий флот Греции — крупнейший в мире, магнаты владеют 16% всего коммерческого флота на планете. На морскую торговлю приходится 7% ВВП и 192 тыс. рабочих мест. Однако по конституции 1967 года отрасль не платила налоги с выручки, полученной от международной торговли (только за тоннаж судов). Лишь в октябре 2013-го Союз греческих судовладельцев договорился с правительством о добровольном “кризисном” увеличении отчислений в бюджет. Однако в случае увеличения налогового бремени магнаты грозят сменить юрисдикцию на британскую или мальтийскую.

Власти Германии, пораженные расслабленностью греков, обучили и направили в Грецию 170 коллекторов для помощи в сборе налогов. От идеи специального европейского комиссара по налогам пришлось отказаться: греки возмутились и припомнили немцам преступления Второй мировой.

Деловой ад

Налоговый беспорядок сопровождается тяжелейшими условиями ведения бизнеса. Недавнее исследование ОЭСР почти на 400 страницах перечисляет десятки барьеров для конкуренции и абсурдных примеров зарегулированности. Индустрию грузоперевозок монополизировал узкий круг владельцев фур с 33 тыс. лицензий. С 1970-го новые лицензии не выдавались — новичок, чтобы попасть на рынок, должен был купить лицензию у старого владельца или у его наследников за €50-300 тыс. В результате стоимость грузоперевозок в Греции стала самой высокой в мире. Перевозка груза из Афин в Фивы (60 км) обходилась дороже, чем доставка груза из Афин в Рим (900 км), отмечает греческая исследовательская группа IOBE. До 2011-го профсоюз водителей грузовиков отстаивал свои привилегии, блокируя важнейшие автомагистрали и пикетируя парламент.

Пример не единичен: до реформ 2011-го в Греции насчитывалось 343 “закрытые” профессии (от таксиста до юриста), защищенные дорогостоящими лицензиями. Это создавало причудливые искажения на рынке. Например, регулирование аптечного бизнеса привело к тому, что из всех стран ОЭСР в Греции оказалось больше всего фармацевтов и меньше всего аптек на душу населения.

Список абсурдного регулирования можно продолжать долго. Любой бизнес до последнего времени был обязан публиковать отчетность в двух национальных и одной региональной газетах. Супермаркеты по закону о скидках одно время должны были писать на ценниках аж до девяти цен (комбинации: со скидкой и без, с налогами и без, за 1 кг). Фермерам указывали, с чем можно смешивать оливковое масло, а с чем — нет.

Все это (плюс частые забастовки) делало Грецию крайне неблагоприятным местом для ведения бизнеса. В рейтинге Doing Business даже после кризисных реформ экономика занимает 61-е место из 189. Это между Тунисом и Россией, последнее место из стран ОЭСР. По показателю “Исполнение контрактов по решению суда” страна находится вообще где-то “в Африке” — 155-е место (в среднем на рассмотрение дела понадобится 1500 дней в суде). И все же это большой прогресс по сравнению с 108-м местом в докризисном 2010 году (между Парагваем и Бангладеш). С конкурентоспособностью экономики тоже все не очень: по данным Global Competitiveness Report 2014-2015 от WEF, у страны 81-е место из 144 (предсказуемо тяжелая ситуация с субиндексом “Зарегулированность бизнеса”, 136-е место из 144).

Валим друг на друга и на Европу

Поддерживала странную экономику страны ЕС с латиноамериканским укладом специфическая политическая система, продержавшаяся до января 2015-го. Два приблизительно равных по силе политических клана — левое Всегреческое социалистическое движение (ПАСОК) и правоцентристская партия “Новая демократия” на протяжении десятилетий поочередно сменяли друг друга у власти. Их возглавляли две самые влиятельные политические династии — за полвека демократического правления 32 года у руля страны стоял представитель семьи Караманлис либо Папандреу.

Оба клана-партии не любили друг друга, каждое вновь избранное правительство уличало предыдущее во всяческих грехах, в том числе в искажении экономических показателей. Так произошло и на заре европейского кризиса. Как только на выборах в июне 2009 года победил ПАСОК Йоргоса Папандреу, дефицит бюджета-2009 был пересмотрен с 6% ВВП до 12,7%. То же самое сделала в 2004 году “Новая демократия”, когда сменила ПАСОК. Перед вступлением в еврозону манипулировали показателями дефицита бюджета, в 2001 году скрыть реальный дефицит помогли свопы Goldman Sachs.

Ни та ни другая партия не стремилась менять экономику. Наоборот, огромное количество неэффективных госслужащих — во многом их заслуга. Для подкрепления электоральной базы партии щедро раздавали сторонникам многочисленные синекуры, поддерживали дружественные профсоюзы. На реформы пошло только правительство Антониса Самараса (потомственный политик “Новой демократии”), действовавшее с июня 2012 по январь 2015 года. Вынужденно — уже деваться было некуда. Евротройка кредиторов (ЕЦБ, МВФ, ЕС) обусловила пакеты помощи Греции и частичное списание долга проведением реформ — дерегулированием экономики, приватизацией и сокращением бюджетных издержек.

Жизнь по средствам и расплата по долгам оказались нелегки. Меры экономии включали замораживание зарплат и ликвидацию 13-й и 14-й зарплат госслужащим, повышение пенсионного возраста до 65 лет и замораживание пенсий, обложение прогрессивным налогом высоких пенсий (с €1400), увеличение НДС (с 21% до 23%) и других налогов, ликвидацию разнообразных субсидий и льгот.

В 2008-м страна вошла в рецессию, которая спустя семь лет превратилась в депрессию: ВВП упал на 25%. Новый источник роста найти не удалось. С 2008 по 2014 год ВВП на душу населения упал с $30,7 тыс. до $22,3 тыс., безработица выросла с 7,6% до 25,8%, население стало беднее. Но от привычки жить в долг так и не отказалось. Бюджет и не думает становиться профицитным (дефицит в 2014 году — 2,7% ВВП), а госдолг увеличился с 113% ВВП в 2008 до 169% в 2014 году. И это несмотря на реструктуризацию долга в 2012 году (списано €58 млрд, 27% ВВП) и семь программ (начиная с февраля 2010-го) бюджетной экономии.

Марксом, Мао и Троцким по кризису

Политическая система не выдержала депрессии. В январе этого года на парламентских выборах победила новая сила — коалиция “Сириза” (в нее входят партии марксистской, маоистской, троцкистской, феминистской и экологической направленности). Лидер “Сиризы”, новый греческий премьер и поклонник Че Гевары Алексис Ципрас заявил о планах добиться дополнительного списания внешнего долга и смягчения мер жесткой экономии. “Греция оставляет позади катастрофическую экономию, оставляет позади пять лет унижений и страданий”,— сказал он на митинге после победы на выборах.

Риторика Ципраса породила слухи о возможности дефолта и выхода из еврозоны. Глава Еврогруппы (министры финансов ЕС) Йерун Дейсселблум после встречи с новым министром финансов Греции Янисом Варуфакисом заявил, что страна должна продолжать реформы. И как можно скорее, учитывая, что последнее соглашение о финансировании Греции закончится в июне. Но левое правительство пытается отказаться от трети оговоренных ранее мер экономии, ссылаясь на обещания, данные избирателям. Пока ситуация в тупике. “Мы провели две недели, обсуждая, кто где с кем встретится и в каком формате, и это пустая трата времени”,— сказал Дейсселблум 9 марта. И заметил, что, если греки не будут полностью исполнять оговоренную программу экономии, денег они не получат.

АЛЕКСАНДР ЗОТИН