Егор Попов: “Все войны из-за земли”

YKTIMES.RU – Обычный сайсарский парень, после окончания финансово-экономического института он начинал свою карьеру с самых «низов» — в Минфине. В 2010 году возглавил финансово-казначейское управление мэрии (при Минфине республики). Когда город возглавил Айсен Николаев, стал его заместителем. В 2015 году Попова арестовали и поместили в СИЗО, пишет газета “Якутск Вечерний“.

— Как только я освобожусь, — сказал мне тогда бывший заммэра, — я предоставлю все материалы дела.

— Вы уверены, что вас не посадят?

— Абсолютно уверен! Меня не за что садить. Следствию нужно лишь время, чтобы понять: я ни в чем не виноват.

Следствию понадобилось чуть меньше года. Большую часть времени Егор Попов содержался в СИЗО, и лишь в конце апреля содержание под стражей сменили на домашний арест. В начале октября он наконец получил на руки постановление: уголовное преследование, в связи с отсутствием в деянии состава преступления, прекратить. Настало время поговорить.

***

Он кажется мне немного растерянным. Как человек, у которого отобрали любимое им дело, говорит так, словно все еще служит ему. В настоящем времени.

— Говорят, вы обычно в интервью отказываете. Почему?

— Про меня много чего говорили и в СМИ писали: что я гражданин Израиля, что у меня куча немыслимого имущества… Причем никто, кроме вас, со мной об интервью и не договаривался. Материал резонансный, всем хотелось шумихи, и в ходе дела чего только не придумывали! А как только мне вынесли оправдательный приговор, все резко потеряли к этому делу всякий интерес.

ПОЧЕМУ НЕ ПОСТРОЕНА ШКОЛА № 35?

— Начнем, пожалуй. На должность заммэра по экономике и финансам вы пришли в апреле 2012 года. Департамент жилищных отношений, Агентство земельных отношений, земельная служба были в вашем подчинении и ваши указания были обязательны к исполнению?

— Да.

— Давайте разберемся со всей этой путаной ситуацией, сложившейся вокруг строительства 35-й школы для инклюзивных детей, ведь именно за превышение должностных обязанностей и затягивание строительства школы вас пытались привлечь к уголовной ответственности.

— Да.

— В конце мая 2012 года республиканская Служба госзаказчика заказала разработку проектной документации «Сахапроекту». Строительство школы планировалось на земельном участке в восточной части 23-го квартала Якутска. Затем объект был передан «Главстрою». Проще говоря, городу. И вот тут-то вы привлекаете своего знакомого, директора ООО «Товары Саха Якутместпрома» Смбата Саакяна и, злоупотребляя служебным положением, незаконно выделяете ему землю под строительство многоквартирного жилого дома. В результате площадь застройки школы уменьшается с 1,75 га до 1,6 га со смещением здания школы в сторону улицы Тургенева.

— В самом начале, еще в 2008 году, был утвержден проект школы на 130 мест. Этот проект неоднократно меняли, и на момент подписания соглашения с «Товарами Саха Якутместпрома» действовала утвержденная схема с посадкой школы и дома.

Все СМИ писали, что Саакяна привел я, но это совсем не так. Он сам обратился в мэрию с предложением расселения собственников жилья, при этом он являлся собственником ряда земельных участков на данной территории. Его письмо было отписано Айсеном Сергеевичем Игорю Никифорову, Галине Новиковой и мне для дальнейшей работы. Проводилось много совещаний на всех уровнях, в том числе и выездные, на место будущего строительства. Кроме того, была проведена оценка по поводу обременения территории и выкупной стоимости земельных участков у собственников. Строительство школы с расселением в этом квартале вело к удорожанию проекта в два раза. Для справки: предварительная стоимость объекта составляла 430 миллионов рублей. Началось обсуждение вопроса о переносе школы в другие кварталы города, но подходящего участка не нашлось.

— Вас обвиняли в том, что на корректировку проектно-сметной документации из бюджета израсходовано 980 тысяч 608 рублей 32 копейки.

— Первоначальный проект, как я и говорил, был для малокомплектной школы. Архитектура решила, что раз уж строить, то сразу побольше, тем более в софинансировании с федералами. Естественно, проект пришлось переделывать, но не я принимал это решение. Оба проекта курировали заммэра Евдокия Евсикова и первый заммэра Игорь Никифоров, то есть управление образования определило, сколько детей будет учиться в школе, а департамент градостроительной политики в соответствии с нормативами обрисовал «пятно» под школу. Они уже утверждают, «сажают» на проект планировки территории. У меня была исключительно земля, которую, в соответствии с перечисленными данными, мы передали «Главстрою» для дальнейшей работы.

— Из материалов дела действительно следует, что все документы по изменению границ, соглашения, протоколы оперативных совещаний подписаны Игорем Никифоровым, а не Егором Поповым.

— Вот-вот, а все почему-то считают, что решения в этом городе принимал один Попов. Но ведь бред полный.

— Вернемся к земле. Много там вообще было собственников земельных участков?

— В 2014 году начался «нулевой цикл» для строительства школы, но порядка семидесяти свай забить не смогли, так как на территории застройки находились сараи, принадлежащие на праве собственности Олегу Тютюнникову. Я дал земельщикам распоряжение разобраться, как он вообще эти сараи узаконил, ведь они не являлись объектами капитального строительства. Земельщики ответили, что не совсем законно. Тогда я сказал, чтобы они с Тютюнниковым судились. Тяжбы завершились только в 2016 году, за это время разрешение на строительство с положительным решением госэкспертизы было отозвано. Именно по этой причине оно и было приостановлено, а в затягивании сроков попытались выставить крайним именно меня. Вот где здесь моя ответственность?

— А чья это, по вашему мнению, ответственность — Евсиковой, Никифорова, Николаева?

— Видите ли, здание не построено по объективным причинам — это тоже следствие установило. Процедура посадки и дома на смежной территории является законной. Проекты строительства могут меняться по нескольку раз.

— На чьей земле начал строительство Саакян?

— С Саакяном у города было подписано соглашение о переселении граждан из ветхого жилья, что он выполнил, потратив из своих средств 60 миллионов рублей. Расселением занимался департамент жилищных отношений. Кроме того, между городом и ООО «Товары Саха Якутместпрома» планировался обмен участками. Муниципальный был оценен в 32 миллиона 570 тысяч рублей, участки Саакяна — в 47 миллионов 632 тысячи рублей. Обмененный у Саакяна участок планировалось использовать под полигон для мусоросортировочного цеха. Также он высвобождал земельные участки на улице Лермонтова для строительства многоквартирного дома путем заключения сделок с собственниками.

— Вот в этот момент появляется новое действующее лицо, некий Александр Брянский, который напрямую обвинил вас во взяточничестве. Мол, он лично передал вам 10 миллионов рублей от Саакяна.

— Саакян заплатил Брянскому эти десять миллионов рублей за его земельные участки, тоже незаконно оформленные, как потом выяснится. Эти десять миллионов Брянский якобы передал мне в октябре 2014 года. Следствие все проверило: на десять миллионов, полученные от Саакяна, Брянский купил земельный участок, на нем построил дом с гаражом, приобрел машину, моторные лодки с моторами и так далее. Все средства со счетов сняты им лично и израсходованы с апреля по июнь. В постановлении о прекращении уголовного преследования так и написано: «Уголовное дело возбуждено на основании обращения и позиции Брянского А. И.». Все!

— Саакяна объявили в розыск. Как вы это прокомментируете?

— А что тут комментировать? А зачем вообще тогда отпускали? Хотя он вроде бы все суды выиграл. Я не понимаю, как можно умудриться выстроить 17 этажей вместо положенных 16ти? Есть ведь Госстройнадзор, архитектура, проектные институты, органы, та же прокуратура. Киоск неправильно поставишь, прокуратура тут же реагирует. А тут целый этаж самовольно выстроил, на виду у всех, и никто ничего не говорил. До конца дом достроил, и тут вдруг выясняется, что незаконно.

ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВО

— Зачем бы Брянскому было клеветать на вас?

— Ума не приложу! По логике его должны привлечь к ответственности — за лжесвидетельствование. Ощущение такое, что просто пытались столкнуть лбами.

— С кем именно?

— Я не знаю, с кем угодно, не акцентирую на этом внимания.

— Сами подайте на Брянского в суд.

— А зачем? Ему ведь с этим жить, не мне.

УГРОЗЫ

— Когда я слышу от чиновников о борьбе с коррупцией, то невольно начинаю сомневаться в их умственных способностях. В нашей стране никакое строительство не начинается без «откатов».

— Я начинал упорядочивание документов в рамках требований земельного законодательства и внесения изменений в бюджетное законодательство. Тогда мы перешли на программный бюджет, другими словами, финансировали только на основании принятых программ, которые каждый распорядитель бюджетных средств должен был составить. А в департаменте градостроительной политики и в ДИЗО, в частности, по земельным вопросам, не то что таких программ, вообще ничего не было! И вот эту полномасштабную работу я и начинал. По требованию закона. А не так, что буду сейчас бороться с коррупцией. Текущая работа, а люди восприняли это так, что я им палки в колеса вставляю, мешая не совсем законно оформить землю.

Как раньше было: захотел Иванов-Петров-Сидоров земельный участок, никаких проектов у него нет, а просто принес заявление, и законных оснований отказать ему и не было. Вот так и «понавтыкали» чего ни попадя, и никакого нормального облика у города. Про парковочные места вообще молчу! И, чтобы привести все в порядок, мы и начали разработку самых первичных документов. Я не знаю, почему раньше этого не делали.

— Потому что вокруг земли огромные деньги крутятся.

— Когда мы начали это делать, представляете, что происходило? Ко мне начали заходить люди: «Егор Сергеевич, помоги решить вопрос!». Я сразу от ворот поворот, все их документы «заворачивал». Часто в ответ слышал: «Земля круглая! ». Ну, хорошо, круглая, встретимся. Народ ушлый. Да в любом муниципальном образовании все войны из-за земли происходят. Мы взяли на себя смелость ввести мораторий на застройку центра города. То, что сейчас в центре строится, так это на ранее выделенных участках. Раньше же был заявительный характер: хочу — и все тут. Сейчас всё выставляется на торги, а новое принимается с трудом.

— Черт вас не посещал, нашептывая в ушко, что прибыльное ведь дело?

— Такого не было. Если честно, даже хорошие знакомые спрашивали: «Ну как так? Сидел там и ничего для себя не сделал? Не может быть!». Вот такой менталитет у народа. Многие смотрели на меня, как на инопланетянина. А у меня отличная школа! Я госслужащий. Кстати, с четкой субординацией. В Минфине начинал. В город пришел тоже в финансово-экономическое управление. А у казначеев что? Там строгие регламенты! Там не просто на месяц, на дни все разбито, и никакой велосипед изобретать не надо. Три года назад мы занимались разработкой бюджетно-финансовой технологии, расписанной начиная с формирования бюджета вплоть до контроля гражданами. Заходит гражданин на сайт, открывает бюджет — там вся бюджетная роспись как на ладони, выделяет какуюто строчку, и ему сразу выходят все ответственные структуры, курирующий заммэра и как деньги шли. Каждый рубль привязан к определенной дате, что влечет за собой ужесточение контроля за главными распределителями бюджетных средств.

Я просто работал. Хотел, чтобы все было прозрачно. Моей вотчиной был бюджет. Здесь должны быть все нормативно-правовые акты, на основании которых и идет финансирование. Земля же — доходная часть бюджета. Я сказал земельщикам: «Как вы собираетесь получать финансирование из бюджета, если у вас нет нормативно-правовых актов? На основании чего? Вносите предложения, что вы будете делать». Они мне все проблемы и расписали. Если нужны средства для этих целей, чтобы сделать эту программу, пожалуйста, делайте бюджетную заявку.

— Айсен Сергеевич был в курсе этих реформ?

— Конечно! Это же приоритетные самые задачи.

— Сейчас вам новый эпизод вменяют: по не очень законно оформленному на свое имя земельному участку на Билибина.

— Во-первых, его я оформил тогда, когда еще не работал в мэрии. Обычные шесть соток, к ним я делал прирезку, причем как все, через риелторскую контору. Следствие признает: материалов по делу нет. Так я сам все имеющиеся на этот участок документы следствию представил. Похоже, меня просто нужно было удерживать в СИЗО, но ведь есть уведомление об отказе в возбуждении уголовного дела (по Билибина).

— Не возникало у следователей вопросов по отводу земли СОТам «Сосновый берег» и «Бестях» на Вилюйском тракте? («ЯВ» писал о новой «Рублевке», где мэр выстроил дом. — Прим.).

— Когда следствие шло, ко мне приходил сотрудник прокуратуры, и я по этому поводу давал объяснения. От него вопрос немного по-другому звучал, мол, там ведь Николаев живет. А мне откуда знать, кто в каких СОТах живет? Им участки еще в 2006 году выдали. Далее мы им дали общую площадь, а на участки разбивали кадастровые инженеры.

— Вы вообще знали, что в городе, на земле, происходит?

— Каждую неделю на объезды ездил. Когда жалобы поступали, я их записывал, выезжал, смотрел на месте, разбирался, чтобы убедиться во всем лично. Соответственно, дальше спрашивал своих подчиненных, вызывал на совещания сотрудников прокуратуры и по более острым вопросам вместе с ними выезжал на места. Так, в 2012 году мы совместно выявили 11 объектов незаконного строительства.

АРЕСТ

— Арестовали вас ночью.

— Ближе к полуночи. С утра уже везде была информация, что меня поместили в СИЗО, хотя суд был только на 14 часов назначен. В голове не укладывалось: за что? Отношение у меня к происходящему было такое: раз меня в чем-то подозревают, то пусть следствие этим занимается, мне скрывать нечего, они разберутся и поймут, что я невиновен. Слава богу, что так все и сложилось. Просто слишком затянулось. Но пусть уж лучше все проверяют, раз это надо кому-то.

— Как-то вы неактивно себя защищали.

— А когда человек защищается? Если он в чем-то виноват. Я ни в чем не виноват, поэтому и не считаю нужным перед кем-либо оправдываться. Я чист перед законом, и это главное. Конечно, каждый по своему это интервью воспримет, но я хотел высказать свое мнение, я его высказал.

— Давление в СИЗО не оказывали?

— Нет. Там с этим строго.

— Процессуальных нарушений не было?

— Следователи часто менялись, когда там нарушать-то было? На самом деле я считаю, что жестковато, конечно, со мной поступили. Арест был явно излишним. Люди ведь как считают: ага, если арестовали, значит, есть неопровержимые доказательства вины. Как видите, следствие доказало обратное.

— Еще говорили, что прачечный бизнес жены вы поднимали.

— Вы полагаете, и это не проверили? Там ведь все на торгах основано, а торги — это электронные площадки, все абсолютно прозрачно. Жена вот только недавно свои кредиты за оборудование погасила. Она никогда не позволяет лезть в ее дело. Собственно, супруга сейчас семью и содержит. Я за этот год даже не мог кредит за свою машину оплачивать. Как только меня выпустили, первым делом побежал в банк — там сумма-то круглая набежала. Поверьте (горько усмехается), если было за что меня садить, посадили бы непременно, причем давно. Представляете, сколько у следователей дел? Но когда о резонансном деле пишут журналисты, на них ведь давят, не дают нормально работать.

— Вас в отдельной камере содержали?

— Сначала да, позже перевели в общую.

— Как сокамерники встретили?

— Нормально. Люди разные, каждый со своей историей и судьбой. Заняться совершенно нечем, и все читают. Но книг очень мало. По освобождении я собрал книги и отвез в библиотеку изолятора.

— Как кормили?

— Там даже нормативы на калорийность есть. С нами один врач сидел, который говорил: «Вот самое правильное питание» (смеется). Грубо говоря, утром — каша, в обед — суп и второе в виде тех же круп, вечером — макароны. За год 19 килограммов весу потерял.

— Теперь вы имеете право на реабилитацию.

— Если мне причинили зло, то пусть оно останется на их совести. А я ни на кого зла не держу. Просто хочу забыть все, как страшный сон.

— Но вы ведь теперь пострадавший!

— Пострадавший — мягко сказано! Когда все это началось, я очень переживал за свою жену, она была беременна третьим ребенком. Из-за всех стрессов малыша мы потеряли. С ним умерла часть меня…

СВОБОДА

— Чем собираетесь заняться на свободе?

— Работать, конечно. У меня любимая семья. Работы никакой не боюсь. Если надо, хоть в дворники пойду. Почему нет?

— Есть то, о чем вы сегодня искренне жалеете?

— Да. Я мечтал стать хирургом. В семье у нас одни медики. Мой дед-хирург водил меня на все профильные кружки, включая макраме, — у хирурга должны быть гибкие пальцы; в музыкальную школу — у баянистов крепкие руки. Хомусом занимался, шашками. Закончил Малую медицинскую академию при мединституте. Но бабушка сказала: иди в финансы, медик семью не прокормит. Я послушался, а вот не надо было. Каждый должен заниматься тем, что чувствует по своему призванию. Хотя, надо признаться, финансист из меня вышел тоже отличный. Все цифры — в голове. Буквально в табличном виде. А в целом сожаление о чем-либо угнетает изнутри. Я сам выбрал этот путь, и лишь я ответственен за свою жизнь.

— Может, еще не поздно податься в медицину?

— И по окончании мне будет пятьдесят. А семью содержать нужно прямо сейчас.

— В свое время в кикбоксинге у вас были неплохие достижения. Кстати, во время следствия за вас поручались Павел Пинигин, Георгий Балакшин и другие.

— Я занимался для себя. Знаете, когда растешь в Сайсарах, надо уметь постоять за себя. Но потом пошли результаты — в республике, России и на международных соревнованиях. Затем врачи запретили заниматься профессионально, и я переквалифицировался на коньки. Долгое время инструктором на катке работал. Спортсмены дисциплинированны, они практически одна семья и всегда друг за друга постоят. Я благодарен всем за поддержку.

— Много людей от вас отвернулось?

— К счастью, немного. Такие ситуации как раз и показывают, кто друг, а кто так.

— Если предложат, вернетесь в мэрию?

— Если доверяют, то да.

— Даже несмотря на экономический кризис?

— Кризис — это всего лишь финансовый инструмент.

— Не возникает желания уехать из Якутии?

— Нет. Я саха, это моя родина, я ее люблю, здесь родились и растут мои дети.

— Но вам изрядно подпортили карьеру.

— Есть такой осадок. Обо мне писали как о коррупционере, а о том, что состава преступления нет, не пишут. А мне жить в этом городе. Не скажу, что все перечеркнуто. Мне всего-то 37. Я никогда никому ничего плохого не делал, поэтому надеюсь, что все у меня сложится хорошо.

— В конце концов, «дело мэрии — 2» развалилось.

— Я не знаю, кому это было нужно, но как такового «дела мэрии» и не было. Выходит, что я год отсидел за резонанс. Но испытание это прошел и отношусь к этому философски: возможно, этим Бог оградил меня от чего-то более худшего. Когда работал, практически без отпусков, семью толком и не видел. Теперь понимаю, как много потерял, наверстываю упущенное и этим счастлив. В конце концов, человек ведь не нажитым состоянием горд, а тем, чего достигли его дети.

Яна НИКУЛИНА.