Главное: о чем говорил Путин на Российской энергонеделе

YKTIMES.RU – Россия в полной мере осознает проблему изменения климата и намерена в течение нескольких десятилетий прийти к углеродной нейтральности, а сейчас призывает запустить диалог о глобальных механизмах стабилизации энергетического рынка. Об этом заявил в среду президент РФ Владимир Путин на пленарном заседании форума «Российская энергетическая неделя», сообщает ТАСС.

Глава государства назвал упреки в использовании энергетики в качестве оружия «политически мотивированной болтовней», а утверждения, что газопроводы в последнее время строились, чтобы обойти Украину, – чушью уровня «сапоги всмятку», предположил, что цены на нефть могут вернуться к отметке в 100 долларов за баррель, и рассказал, какую новую роль смог бы сыграть формат ОПЕК+.

ТАСС собрал ключевое из того, что президент сказал об экономике.

О новой роли ОПЕК+

Россия – «ответственный участник ОПЕК+» и исходит из того, что соглашение будет действовать до конца 2022 года. У этого формата в будущем может появиться новая роль: «Полагаю, что после того, как добыча выйдет на докризисный уровень, мы сможем продолжить эту работу, в том числе и в рамках «зеленой» повестки».

О нефти по 100 долларов

«Вполне возможно. Сейчас она растет в цене». При этом сама Россия заинтересована в предсказуемости котировок: «Мы делаем все возможное, чтобы нефтяной рынок стабилизировался окончательно. Не допускаем резких скачков цен».

О газовом кризисе в Европе

«Все последнее десятилетие шаг за шагом в европейскую энергетику закладывались системные изъяны. Именно они и привели к масштабному кризису рынка в Европе». «И не нужно, что называется, перекладывать с больной головы на здоровую <…>«.

Россия же «полностью выполняет свои контрактные обязательства» и «обеспечивает гарантированные, бесперебойные поставки газа”: «Более того, мы всегда идем навстречу нашим партнерам, готовы обсуждать дополнительные действия».

Об энергетике как оружии

«Где мы используем оружие? В каких конфликтах мы участвуем? А что касается экономики, это вообще исключено». Обвинения в том, что Россия якобы применяет энергетику в таком качестве, – «это и есть политически мотивированная болтовня».

При этом поставки американского СПГ, когда сложилась соответствующая ценовая конъюнктура, «уплыли из Европы в Азию». «Так кто использует эти энергетические инструменты в каких-то своих целях – мы или кто-то другой?»

О транзите через Украину

Вопрос продолжения транзита газа после 2024 года – «чисто экономический”: «Мы готовы сохранить этот контракт. Более того, если будут созданы экономические, технологические условия, – даже увеличить <…>. Но мы должны понять, а сколько же у нас купят».

Основная проблема – изношенность украинской газотранспортной системы, которая, по разным оценкам, достигает 80-85%: «Там больше увеличивать-то нельзя. <…> Опасно увеличивать! <…> Там, может быть, если давление увеличишь, она лопнет вообще».

Упреки в том, что новые российские газопроводы строятся «по политическим соображениям, чтобы обойти Украину», – «очередная чушь, «сапоги всмятку», как у нас говорят».

О глобальной балансировке

«Сейчас необходимо договориться о глобальных механизмах балансировки энергетического рынка, запустить на эту тему предметный, обстоятельный диалог производителей и потребителей энергоресурсов, свободный от политических предрассудков и навязанных клише». Россия готова к такому «созидательному, доверительному, плотному сотрудничеству», включая прямой диалог с партнерами в Европе и Еврокомиссией.

Об углеродном налоге в ЕС

«То, что мы сейчас видим и слышим в Евросоюзе по поводу углеродного налога, конечно, вызывает определенные озабоченности. Если решения будут приняты в одностороннем порядке, <…> то я думаю, что в этом случае результат будет похожий на то, что сейчас происходит. Просто цены будут подниматься, вот и все». При этом на все «неадекватные решения» Россия будет реагировать соответствующим образом.

О непрофессионалах и коньках

Решение суда в Нидерландах, обязавшего компанию Shell (“Шелл”) снизить вредные выбросы на 45%, – «это прецедент». «Если люди совершенно профессионально неподготовленные будут принимать такие решения, то всплески [цен] на мировых рынках неизбежны».

«В Средние века голландцы <…> на коньках передвигались по замерзшим рекам и каналам. Если так будет продолжаться, то в Голландии вернутся к такому средству передвижения <…>. И кататься будут не только, чтобы из пункта А в пункт Б добраться, но и чтобы согреться».

Об углеродной нейтральности

Россия в полной мере осознает проблему изменения климата – на ее территории среднегодовая температура повышается более чем в 2,5 раза быстрее, чем во всем мире. Поэтому Москва поддерживает международные соглашения по климату и уже действует сама (например, правительство продлит до 2035 года госпрограмму энергосбережения и повышения энергоэффективности).

«За ближайшие десятилетия мы рассчитываем обеспечить накопленный объем чистой эмиссии парниковых газов даже ниже, чем в Евросоюзе. Это, уважаемые коллеги, не пустые слова, а прямое руководство к действию».

«Россия на практике будет добиваться углеродной нейтральности своей экономики, и мы ставим здесь конкретный ориентир – не позднее 2060 года».

О климатической повестке

«Климатическая повестка не должна становиться орудием для продвижения экономических и политических интересов отдельных стран. Нам вместе нужно создать единые для всех, понятные, справедливые, прозрачные правила климатического регулирования, которые будут действовать на глобальном уровне».

В частности, важно «объективно учитывать углеродный след разных видов генерации”: «Немногие об этом знают, но, например, углеродный след атомной энергетики ниже, чем солнечной энергетики». Поэтому экспорт Россией атомных технологий позволит ей в том числе «вносить свой вклад в декарбонизацию мировой энергетики».

К тому же Россия может предложить «уникальные возможности» для климатических проектов, в том числе использующих потенциал природных экосистем: «Эффективность таких проектов в нашей стране существенно выше, чем от инвестиций в развитие европейской возобновляемой энергетики».

О готовности к изменениям

Россия уже готовится к снижению роли нефти и угля (при росте значения природного газа): «К 2035 году рассчитываем увеличить производство СПГ в России до 140 млн тонн в год, а также укрепить свое положение на этом динамичном рынке, заняв на нем около 20% <…>. Кроме того, в горизонте 2035 года ожидаем нарастить нашу долю в глобальных поставках продукции нефтегазохимии с нынешнего 1% до 7%».

Москва ожидает и «усиления позиций водорода и аммиака» в качестве источников энергии, и у России «есть научные, ресурсные, логистические возможности, чтобы занять весомую долю на этих перспективных рынках».

О том, кому кланяться немцам

«Такие страны, <…> как Германия, пусть низко поклонятся [бывшему канцлеру] Герхарду Шредеру в ножки за то, что сейчас Германия получает [российский газ] не по 1-1,5 тыс. [долларов за тысячу кубометров], а по 300».

При этом решение Берлина отказаться от атомных электростанций (оно было принято при Шредере и скорректировано при Ангеле Меркель после аварии на «Фукусиме» – прим. ТАСС) бессмысленно, поскольку соседняя Франция продолжает их использовать: «Какой смысл закрывать у себя, если, извините, через забор у твоего соседа атомная энергетика процветает?»