Интервью главы Якутии Николаева агентству ТАСС

YKTIMES.RU – Республика Саха (Якутия) после 30-летнего перерыва строит жилье в Арктике, начинает возводить уникальный мост, способный выдержать нагрузку в минус 50 градусов Цельсия, а также планирует маркировать свои алмазы, чтобы женщины, получив дорогой подарок, знали о происхождении драгоценных камней в своих украшениях.

О первых результатах реализации национальных проектов, возрождении судостроения в Якутии, решении проблем с авиаперевозками и многом другом в интервью ТАСС рассказал глава региона Айсен Николаев.

Стройка в Арктике

— Айсен Сергеевич, в рамках нацпроекта “Жилье и городская среда” начинается строительство на северных территориях Якутии, впервые за 30 лет.

— Точнее, мы уже начали — в Верхнеколымском районе. Он наиболее подготовлен: там есть производство стройматериалов. Строительные компании заявились, мы их поддержали. То, что они должны были построить, построили. На сегодня мы должны расселить каждого восьмого жителя Арктики. У нас 13 арктических районов, в которых объем аварийного жилья составляет 155 тыс. кв. метров. Площадь аварийного жилья в разных районах варьируется от 1,5 до 37 тыс. кв. метров. Надо понимать, что там индустрии нет вообще никакой. Туда все — шлакоблоки, сваи, отделочные материалы, специалистов — нужно привозить, причем в короткий летний период. Это огромное удорожание: у нас квадратный метр во многих местах будет за 130–140 тыс. рублей.

— Нет ли разрыва с финансированием нацпроекта?

— Есть, пока восполняем его за счет республиканского бюджета. Эту проблему Фонд содействия реформированию ЖКХ прекрасно знает и нам помогает. Но не все от них зависит.

— Как в целом реализуются в Якутии нацпроекты? С какими проблемами приходится сталкиваться?

— В целом мы все нацпроекты отрабатываем. Конечно, вопросы есть. Например, по дорогам города Якутска были достаточно большие проблемы, связанные с поздним проведением конкурса, с затягиванием работы подрядчиками и сдвигом ряда работ на осенний период. Но справились. По “Образованию” и “Демографии” все хорошо. Заметные результаты по снижению смертности от болезней системы кровообращения — в рамках проекта “Здравоохранение”: мы практически на 3% (по состоянию на ноябрь 2019 года) снизили за год смертность, это хорошая цифра.

— Что не получается?

— Все получается. Мы корректируем, конечно, то, что связано с объективными факторами. Коэффициент рождаемости. У нас за 2018 год он составляет 1,85, но нам ставят задачу достичь к 2024 году показателя 2,34. Это нереально, исходя из наших возможностей. По нацпроекту “Жилье” — базовым показателем взяли 2017 год, когда республика била рекорд за всю историю по вводу жилья, из всех субъектов Дальневосточного федерального округа, — 633,8 тыс. кв. метров. Тогда это было достигнуто огромным усилием, а линейное повышение темпа в строительстве из года в год нехарактерно вообще для отрасли, и в Якутии в том числе. Сейчас, в отличие от предыдущей программы, мы будем расселять людей в Арктической зоне. Это сложно, потому что в Арктике после распада Советского Союза вообще ничего не строилось.

— Какие еще важные вопросы к федеральному центру вы можете отметить?

— Софинансирование авиаперевозок. Минтранс России поменял методику субсидирования и на первое место начал ставить уровень софинансирования. Но в этом случае такие регионы, как Сахалин, Якутия, полностью выпадают из программы. Можно говорить о софинансировании рейсов, если лететь пару сотен километров. А у нас — несколько тысяч километров. Себестоимость таких рейсов с нашими расстояниями и ценами на топливо очень велика. И сами мы их однозначно не потянем. Но это Север, там живут наши сограждане, россияне. И добраться туда можно только самолетом. Наша позиция: надо пересмотреть методику. Поручение уже есть, рабочая группа создана. Мы надеемся, что методика будет скорректирована и дополнительные средства на авиаперевозки будут выделены.

Единственный в своем роде

— Мост через Лену. Есть опасения, что из-за сложных климатических условий могут быть проблемы с прочностью моста. Будут ли проводиться какие-то дополнительные изыскания, научные исследования?

— Проектно-сметная документация по мосту и подъездным путям будет разработана в 2020 году. Мост сложнейший. В условиях таких перепадов и при таких сверхнизких температурах мосты не строились. Сегодня проводится ряд мероприятий как раз по испытанию прочности тех или иных металлоконструкций, элементов, которые могут быть использованы. Например, вантовых тросов. Я знаю, что правительство Японии выделило грант для одной из крупнейших японских корпораций для того, чтобы они как раз провели испытания вантовых тросов при амплитуде температур свыше 100 градусов, при температуре минус 70 градусов. И они их проводят на деньги правительства Японии. К разработке проекта моста, я уверен, будут привлекаться лучшие научные институты нашей страны.

— Мост будет платным для проезда или нет?

— Мы будем настаивать, чтобы для легковых автомобилей проезд был бесплатный. Только для грузовых там есть платность.

— На месте будущего строительства обнаружены определенные исторические слои, которые, по словам археологов, трогать нельзя. Нужны какие-то дополнительные работы?

— В том районе, где теоретически может проходить трасса, крупных археологических объектов нет. Возможно, есть некие археологические слои. Пока это просто разговоры. При начале любой крупной стройки появляются такие высказывания. Конечно, при проведении работ все то, что требуется по закону, на месте будет проверено.

Реновация судостроения

— Регион подал заявку о расширении ТОР “Кангалассы” на четыре новых проекта, в их числе и Жатайская судоверфь. Как продвигается вопрос?

— Корпорация развития Дальнего Востока полностью поддерживает включение Жатайской судоверфи в ТОР. Единственная структура, которая еще задает вопросы, — это Министерство финансов РФ.

Основные направления по судам, которые будут строиться на Жатайской судоверфи, определены. К моменту окончания стройки, к концу 2021 года, новые корабли уже начнут закладываться.

— Какие меры поддержки, на ваш взгляд, могут помочь судостроителям, судостроительной отрасли в целом?

— Весь речной флот страны в целом достаточно изношен, и для того, чтобы его поменять, должна быть серьезная финансовая опора. Те или иные меры господдержки должны оказываться, в том числе и через вхождение в режим ТОР. Удлинение лизинга, дешевые кредиты — единственная возможность эти проекты и в целом реновацию речного флота страны сделать более или менее привлекательными. Нужно понимать, что проекты, связанные со строительством речных судов как в условиях Якутии, так и в условиях страны, крайне малоокупаемы. Такие предприятия в нашей стране все без исключения не обладают финансовой устойчивостью, позволяющей строить корабли не в единичных экземплярах, а десятками и сотнями.

— Какие дополнительные преференции уже предусмотрены?

— Предусмотрено, что утилизационный сбор составит 10%. Судовладельцы хотят, чтобы он был увеличен до 15%. Это рассматривает Минпромторг России, и я думаю, что какие-то решения они будут принимать. Ставился вопрос также о долгосрочном лизинге на период 20 лет и даже больше, но пока этот вопрос на стадии обсуждения.

Как узнать натуральные алмазы

— В октябре 2019 года на саммите “Россия — Африка” в Сочи полпред в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев говорил, что компании “Алроса” следует выйти на рынок синтетических алмазов и маркировать их. Вы же высказались о том, что “Алроса” — производитель натуральных камней и маркировать нужно именно природные алмазы. Почему?

— Юрий Трутнев выразил мнение, что обязательная маркировка искусственных алмазов позволит защитить спрос на натуральные камни, разделив эти рынки. Я с ним согласен, что защита нужна, но считаю, что маркировать нужно именно натуральные камни, природные алмазы. Потому что синтетику можно шлепать сколько влезет, она безлика, а природные камни — индивидуальны. Если тебе принести чистый лист бумаги и на нем будет написано “сделано из уникального дерева, выросшего там-то”, ты будешь испытывать к этому листу своего рода уважение. Если женщине подарить алмаз, которых сотни, на котором не будет никакой маркировки, она его особо ценить не будет. И маркировка на синтетике уникальности камню не добавляет.

Если природные алмазы будут каким-то образом маркироваться, можно будет понять, что этот алмаз добыт в Якутии, в таких-то условиях, — конечно, в камне это гораздо больше будет цениться. Это позволит нам на мировом рынке представлять абсолютно оригинальный, абсолютно свой продукт, к которому не будет никаких вопросов насчет его естественности.

— А есть уже понимание, как будет наноситься маркировка, насколько процесс производства станет сложнее, дороже?

— При нынешнем развитии цифровых технологий это даже не 1%. Здесь главное — создать специальные протоколы, как маркировка должна наноситься, как она должна считываться, эти вещи надо отработать, в том числе, я думаю, с крупнейшими геолого-минералогическими [научными] центрами. На самом деле здесь массового опыта ни у кого нет. Мы в этом вопросе, скорее, могли бы стать разработчиками системы и разработчиками законодательства и выйти на рынок с абсолютно уникальным продуктом.

— Когда будет выноситься предложение о маркировке алмазов на рассмотрение наблюдательным советом “Алросы”?

— Сейчас “Алроса” готовит предложения. Нужно понять актуальное состояние рынка синтетики, его возможности роста и угрозы, которые он представляет для производителей природных алмазов.