Итоги 2014: добро пожаловать в рецессию

YKTIMES.RU – Подводить экономические итоги года и легко, и сложно. Легко – потому что просто объяснить, почему мы сейчас находимся на входе в экономический кризис, который может продлиться несколько лет. Сложно – потому что не совсем понятно, почему, заранее зная, что мы можем оказаться там, где сейчас находимся, мы все-таки там оказались. Об этом пишет “Интерфакс”.

Экономика, по точному выражению премьер-министра Дмитрия Медведева “скисла” еще в 2013 году, когда отказалась расти больше чем на 1,3% (минимальные темпы роста с 1999 года – за исключением кризисного 2009 года, когда экономика упала на 7,8%) даже при цене на нефть в $108 за баррель.

Странно было бы от нее ожидать каких-то героических свершений в 2014 году, когда к набившим уже всем оскомину от количества упоминаний структурным дисбалансам и отсутствию новых драйверов роста добавилась геополитическая напряженность практически времен “холодной войны” и падение цен на нефть почти в два раза.

Чуда и не случилось – экономика к концу года подошла с неутешительными итогами. Рост ВВП замедлился до минимального с 1999 года уровня (за исключением кризисного 2009 года) и составит по итогам 2014 года примерно 0,5%. Инфляция при этом на фоне санкций-антисанкций и прошедшей девальвации рубля разгонится до максимального уровня с 2008 года и превысит 11%.

В 2015 году падение экономики уже всеми аналитиками прогнозируется как нечто неизбежное – и вопрос только в том, насколько глубоким оно будет и как долго продлится. При этом кризис 2015 года будет совсем не похож на скоротечные кризисы 1998 и 2009 годов, и выход из него может потребовать намного больше времени.

Дефолт 1998 года явился кульминацией “ломки” 90-х, когда плановая экономика рухнула, а рыночная еще не заработала. Девальвация рубля, а также беспрерывно растущие цены на нефть сформировали в первой половине 2000-х годов экспортно-сырьевую модель роста, основанную на “дожде из нефтедолларов”, который обильно поливал как инвестиционный, так и потребительский спросы.

Мировой кризис 2008-2009 годов прозвучал для России предупреждающим колоколом о том, что задача диверсификации экономики, которую власти провозглашали еще в начале 2000-х годов, мягко говоря, не решена, а зависимость экономики от цен на энергоресурсы ничуть не ослабла.

В 2009 году, что называется, удалось “отделаться легким испугом” – и с ростом мировой экономики начали восстанавливаться цены на нефть, а вместе с ними и российская экономика, и об этом уроке все как будто бы опять забыли.

В результате на структурные проблемы в экономике наложились санкции, введенные из-за событий на Украине, и падение цен на нефть (не важно из-за чего – из-за всемирного ли заговора, эффекта ли сланцевой революции, общего ли перепроизводства нефти – ведь цены на нефть всегда ведут себя, как кот, который гуляет сам по себе, и от России точно не зависят).

Все это привело к тому, что в ноябре-декабре возник самый настоящий валютный кризис, когда рубль в какой-то момент девальвировался более чем в два раза к началу года из-за нежелания экспортеров продавать выручку в условиях, когда занять валюту на международных рынках практически невозможно.

Затем в результате титанических усилий правительства и ЦБ, задравшего ключевую ставку до космических 17%, и “дружелюбных бесед” с экспортерами, которых попросили “ритмичнее” продавать валютную выручку, ситуацию с курсом удалось несколько выправить и стабилизировать.

Но это привело к напряженности на финансовых рынках и, по сути, остановило кредитование реального сектора без специальных программ по субсидированию процентных ставок. Управление экономикой опять вернулось “в ручной режим”, как и в 2009 году.

Тут и возникает главный и самый сложный вопрос: почему экономика не была подготовлена к такому “идеальному шторму”, хотя о необходимости диверсификации экономики все, включая власть, трубили последние 15 лет?

Глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев в декабрьском интервью газете “Ведомости” сделал интересное признание, что, “в каком-то смысле этот шторм мы сами и готовили” – “в части структурного кризиса это результат недореформированной экономики и всего того, что мы не сделали” – “в первую очередь не снизили макроэкономические издержки”.

“Это как “Хроника объявленной смерти” Маркеса – хроника объявленного кризиса: мы сами каждый раз, делая какие-то движения, готовили этот кризис. То, что произошло сочетание трех кризисов вместе, – это случайность, но то, что база была подготовлена, – это закономерность”, – как всегда литературно описал причину возникших проблем в экономике России Улюкаев.

Среднегодовые темпы роста экономики с 2009 по 2013 год составили менее 1% в год, благодаря чему эта пятилетка вполне может претендовать на звание “потерянной” с точки зрения экономического роста. Если попытаться спрогнозировать рост за пятилетку с 2014 по 2018 годы с ростом в 0,5% в 2014 году, падением в 2015 году и высокой неопределенностью в отношении 2016-2018 годов, то нет уверенности, что и в этот период среднегодовые темпы будут выше 1%.

Такой неутешительный прогноз дает все основания полагать, что вместо потерянной пятилетки российская экономика рискует получить “потерянное десятилетие”, что звучит неутешительным диссонансом с лозунгом начала 2000-х годов по “удвоению ВВП за десять лет”.

Экономика, действительно, во многом оказалась заложницей геополитических событий 2014 года, но очевидным является и тот факт, что эти события стали лишь катализатором и мультипликатором текущих структурных проблем в экономике. Поэтому и выход из нового кризиса будет, судя по всему, длительным и болезненным – экономика должна научиться расти при слабых ценах на нефть, в условиях санкций, ограничения поставок некоторых инновационных технологий и иностранного капитала.

Мы же по традиции попытаемся с помощью экономистов ответить на часто возникающие вопросы: можно ли было не допустить валютного кризиса в декабре, каков вклад санкций в происходящее с рублем, неизбежна ли рецессия в 2015 году, как долго она продлиться, может ли правительство что-то предпринять для скорейшего выхода из экономического кризиса.

Девальвация

Надежды на создание международного финансового центра в Москве в этом году окончательно превратились в несбывшуюся мечту. Вначале по этим, и так со скрипом реализуемым планам, ударил санкционный режим, а гвоздь в крышку гроба вбила резкая девальвация рубля в ноябре-декабре.

Кульминация девальвационной паники пришлась на 16 декабря, когда евро пробил отметку в 100 рублей, а доллар – в 80 рублей. После этого все разговоры о рубле как о резервной валюте или средстве оплаты в двусторонних торговых отношениях выглядят несколько нелепо. Даже президент Белоруссии Александр Лукашенко потребовал от правительства страны вести с Россией расчеты за поставляемую белорусскую продукцию в долларах или евро.

Последовавшее за этим укрепление рубля в результате экстраординарных действий правительства в виде совещаний с экспортерами с пожеланиями добровольно, но “ритмично” продавать валютную выручку, не отменяет главного вопроса. Можно ли было не допустить паники 16 декабря, является ли сложившаяся в последние дни ситуация стабильной, и не придется ли все-таки вводить в начале года обязательный норматив по продаже валюты, если рейтинговые агентства понизят суверенный рейтинг РФ до “мусорного”, а “добровольно-принудительные” меры по продаже валюты не сработают? Итак, мог ли ЦБ не допустить валютного кризиса в декабре и паники 16 декабря?

Сергей Дробышевский (директор по научной работе, Институт экономической политики имени Гайдара): “Думаю, что правительство и ЦБ РФ могли не допустить резкого роста волатильности курса в начале декабря, если бы Банк России проводил более агрессивную политику повышения ключевой ставки осенью. В частности, повышение ставки до 15-17% должно было произойти еще на заседании совета директоров ЦБ 11 декабря. Кроме того, применение мер неформального капитального контроля (договоренностей с экспортерами о продаже выручки) могло бы также начаться раньше – как только стало понятно, что на рынке формируется дефицит валютного предложения.

Алексей Девятов (главный экономист, ФК “Уралсиб”): “Я думаю, было можно избежать кризиса. Для этого нужно было делать то, что делается сейчас. Предоставлять большие объемы валютной ликвидности дешево, ограничивать рублевую ликвидность, координировать продажи валюты экспортерами и более агрессивно поднимать ключевую ставку”.

Дмитрий Долгин (старший экономист, Альфа-банк): “Обвал рубля в декабре спровоцировали сначала слухи об игре госкомпаний против рубля, а затем слухи о возможном введении валютного контроля и отставке главы ЦБ. Решение обеих проблем лежало преимущественно в сфере информационной политики”.

Дмитрий Полевой (главный экономист ING по РФ и СНГ): “С нашей точки зрения, можно было бы легко, если бы ЦБ и правительство с самого начала санкций детально проанализировали бы потребности основных банков и компаний в валюте и разработали план действий на “худший сценарий”. Ведь в итоге вмешательства властей в процессы на рынке избежать все равно не удалось, а непоправимые последствия уже получили. Кроме того, в период паники ЦБ следовало продавать валюту из резервов, раз его оценки указывали на перепроданность рубля на 10-20%, как он сам говорил. Потеря миллиардов или даже нескольких десятков миллиардов долларов была бы все равно несопоставима с тем, что властям пришлось и еще придется потратить на стабилизацию ситуации в банковской системе и антикризисные меры”.

Санкции

В условиях серьезного роста геополитической напряженности и введения санкций в отношении ряда российских граждан, а также компаний и банков, у власти может появиться большой соблазн переложить всю ответственность за происходящее в экономике, в том числе девальвацию рубля, на “внешний фактор”.

Первый раунд санкций вызвал в основном усмешки в отношении стран, вводящих ограничительные меры, – уж больно точечными они были. Но по мере расширения санкционного списка стало понятно, что они окажутся очень чувствительными для российской экономики. Первыми это почувствовали банки, лишившись дешевых заемных средств за рубежом, что отчасти и привело к валютному кризису в декабре. Постараемся понять, какова вклад санкций в девальвацию рубля.

Дмитрий Долгин: “Изменение цены на нефть на $10 за баррель оправдывает движение курса на 2 рубля за доллар. В середине года цена на нефть была $110 за баррель, а курс – 34 руб./$ Соответственно, при текущей цене на нефть курс должен быть около 44 руб./$. Санкции – через невозможность наращивания внешнего долга и общее ухудшение настроений относительно России – дают еще 5-6 руб./$. Т.е. равновесный курс сейчас должен составлять около 50 руб./$

Дарья Исакова (старший экономист “Открытия Капитал”): “Равновесный курс: при $80 за баррель – 45 рублей за доллар, при $60 за баррель – 49 рублей за доллар, и при $40 за баррель – 54 рублей за доллар. Все, что выше уровня 49-50 рублей за доллар (так как сейчас нефть около $60 за баррель) – это отклонение от фундаментального уровня, по нашим оценкам. То есть с начала июля 2014 курс рубля обесценился на 60%, а с фундаментальной точки зрения должен был обесцениться на 45%. Разница – 15 п.п. ослабления – это вклад факторов, отличных от реальной цены на нефть, в частности, санкций (но не только). Отметим, что санкции повлияли на курс не только через фактические ограничения доступа к внешним рынкам капитала, но и через ухудшение настроений инвесторов”.

Сергей Дробышевский: “По аналогии с другими странами-экспортерами нефти вклад падения цен на нефть оценивается нами примерно 25-30%, вклад санкций – 10-15%, а примерно половина падения курса за октябрь – декабрь приходится на спекулятивный спрос на валюту и панику на рынке. Пи цене на нефть $80 долларов за баррель равновесный курс на текущий момент я бы ценил в 40 рублей за доллар, при $60 – 50 рублей за доллар, при $40 – 60 рублей за доллар”.

Рецессия

Неизбежность вхождения в рецессию в 2015 году признается как аналитиками, так и чиновниками. Главный возникающий при этом вопрос – насколько глубоким окажется падение экономики в новом году и сколько лет может продлиться рецессия.

Алексей Девятов: “Вероятность рецессии 100%. Рецессия уже началась. Это не стагфляция, это полномасштабный кризис. Ситуация похожа на 2008 год, поскольку два ключевых фактора того кризиса (резкое падение цены на нефть и закрытие внешних рынков капитала) в полной мере проявились сейчас. Соответственно, мы ждем стремительного падения – и медленного восстановления начиная с четвертого квартала 2015 года”.

Сергей Дробышевский: “Я думаю, что рецессия (отрицательные темпы роста) в 2015 году неизбежны. По нашим оценкам, падение может составить от 1% до 4%, в зависимости от уровня цен на нефть и ситуации с санкциями. При этом в отличие от предыдущих кризисов (1998, 2008), “отскок” не будет быстрым, и отрицательные темпы роста могут сохраняться два-три года”.

Сергей Пухов (ведущий экономист, Институт “Центр развития” НИУ ВШЭ): “Рецессия в 2015 году будет с вероятностью 99,9% и может продлиться три-четыре года. Текущую ситуацию можно охарактеризовать как стагфляция с переходом к рецессии”.

Дмитрий Полевой: “Вероятность 100%, по нашим прогнозам, была и при нефти $80-90 за баррель, поэтому текущие более низкие цены на нефть и ущерб от валютного кризиса в середине декабря теперь действуют лишь в сторону углубления рецессии и увеличения ее продолжительности. В текущих условиях рецессия в 2015 году и части 2016 гога вполне возможна”.

Мария Помельникова (макроэкономист, Райффайзенбанк): “Мы ожидаем падения ВВП в 2015 году на 4%. Такие ожидания связаны с резким снижением прогноза цены на нефть (до среднегодовой $75 за баррель), раскручиванием инфляции (в середине года она может ускориться до максимума в 15%), удорожанием заимствований. Наибольший негативный вклад видим от углубления падения инвестиций и сокращения потребления населения. Восстановления экономики мы ожидаем не раньше 2016 года”.

Риски-2015

Основным риском в 2015 году остается возможность дальнейшего снижения нефтяных цен со всеми вытекающими последствиями. Краткосрочное влияние санкций все уже прочувствовали на валютном рынке, но санкции имеют и более отложенный негативный эффект через ограничение поставок высокотехнологичного оборудования и психологическое воздействие на умы иностранных инвесторов.

Кроме того, в начале года будет раскручиваться инфляционная спираль, нарастать кризис в банковской сфере и, как следствие, в реальном секторе экономики.

Сергей Дробышевский: “Основные риски в 2015 году – это дальнейшее раскручивание инфляции, кризис региональных бюджетов, повторение паники и кризиса на валютном рынке, падение цен или физических объемов спроса на другие сырьевые товары российского экспорта (газ, металлы)”.

Сергей Пухов: “Основными рисками я бы назвал высокий (возможен даже рост по сравнению с 2014 годом) чистый отток капитала частного сектора (выше $100 млрд на протяжении 2015-2016 годов), падение нефтяных цен в полтора раза (до $40 за баррель в 2015 году), передел собственности в пользу государства (слабая защита прав собственности, отсутствие структурных и институциональных реформ)”.

Алексей Девятов: “Основные риски – это дальнейшее падение цен на нефть до уровня $40 или даже ниже. В перспективе на 2016-2017 годы – продление западных санкций на очень длительное время. Выплаты по внешним долгам и отсутствие иностранных инвестиций будут тормозить восстановление экономики. В худшем случае, во второй половине 2016 года возможен новый валютный кризис и/или дефолт по внешнему долгу”.

Дарья Исакова: “Основные риски – это высокая безработица, затяжной период повышенных процентных ставок, наращивание соцобязательств за счет урезания инвестиционных расходов бюджета, неэффективное расходование средств ФНБ, отказ от плавающего курса рубля и введение контроля капитала”.

Антикризисные меры

Кризис 2015 года будет непохожим на 1998 или 2009 годы, и быстрого отскока, с большой долей вероятности, не произойдет. Поэтому власти должны попытаться решить одновременно две задачи: в краткосрочной перспективе удержать экономику от катастрофического обвала и стабилизировать ситуацию (стагнация на этом фоне уже выглядит несбыточным желанием), а в среднесрочной перспективе создать предпосылки для запуска новой модели экономического роста, отличной от экспортно-сырьевой.

С первой задачей правительство уже справлялось в 2009 году, а вот как оно будет решать вторую задачу, которая требует кардинального усиления прав собственности, судебной реформы, снижения административных барьеров и т.д., пока неясно.

Сергей Дробышевский: “Я не считаю данную ситуацию краткосрочным кризисом, из которого можно быстро выйти за счет каких-то действий правительства или ЦБ. Рецессия носит фундаментальный характер, поэтому для ее преодоления необходимо создать макроэкономические условия для формирования новой модели роста (начиная со снижения инфляции до уровня, позволяющего снизить нормальные ставки по кредитам до 5-6% годовых до изменения институциональных условий и бизнес-климата)”.

Алексей Девятов: “Основной арсенал мер технического характера уже задействован. Однако Россия продолжает нуждаться в структурных реформах (усиление борьбы с коррупцией, судебная реформа, защита прав собственности), а также в снижении налоговой нагрузки на бизнес. Перспективы запуска этих реформ по-прежнему остаются весьма призрачными”.

Дмитрий Полевой: “Необходимо добиться восстановления доверия населения и бизнеса к экономической политике, выработать стратегию выхода из кризиса и жестко ее придерживаться, отказаться от избирательной поддержки “своих” и сменить ее на поддержку тех, кто заслуживает поддержки, т.е. эффективных компаний, регионов, проектов и т.д. Наконец, снизить административные барьеры и осознать, что при прежнем режиме управления экономику ждет коллапс и продолжительная рецессия. Ведь в текущих условиях довольно сложно назвать даже несколько причин для оптимизма”.

Сергей Пухов: “Есть два источника борьбы с кризисом – дефицит бюджета (например, за счет снижения налоговой нагрузки и стимулирования бизнеса, стимулирование внутреннего спроса по образу и подобию программ замены старых автомобилей и прочей техники) и использование валютных резервов (в том числе на погашение внешнего долга – лучше расплатиться по всем внешним долгам и начать с чистого листа после кризиса, чем потратить деньги на необоснованные и непросчитанные инвестпроекты – деньги просто в песок уйдут). К сожалению, ни тот, ни другой ресурс сейчас не задействован, так что кризис может продлиться не один год”.