Павел Грудинин: денег нет на нас. А на них есть

“Я бы так сказал, государство ничего не должно. Государство обязано выполнять свои полномочия. Но ведь оно не выполняет своих полномочий, которые четко прописаны в Конституции. Ни бесплатных образования и здравоохранения, ни гарантии свободы слова, никаких социальных институтов, которые обещало государство. Есть только коррумпированная система, которая мешает работать и жить всем без исключения”. 

Павел Грудинин стал главным открытием предвыборной кампании на пост президента страны. О его возможном выдвижении в кандидаты заговорили в декабре прошлого года, когда после явного недопущения Алексея Навального на выборы администрация Путина лениво искала сколько-нибудь интересного противника, дабы не сильно обвиняли старого-нового президента в скучной и заведомо проигрышной для оппонентов кампании в окружении всем надоевших думских старцев.

Идею коммунистов выдвинуть Грудинина все приняли положительно: пусть хоть кто-то является носителем интересов той или иной социальной группы. Какой? А пусть сами решают. Новый политик, человек от сохи, директор-патерналист, жизнь семьи скрыта от глаз СМИ — известно лишь, что женат и имеет двух сыновей.

Что-что, а динамику им харизматичный Грудинин точно обеспечил! По мере возрастания его рейтинга пугались все без исключения. Грязи на него, особенно в соцсетях, лилось ушатами и ведрами, в кои он доселе только клубнику собирал. Но в этой кампании говорили о нем, пожалуй, даже больше, чем о Владимире Путине. На всех федеральных каналах Грудинина титрировали как «бизнесмен, кандидат от КПРФ», а не «директор совхоза имени Ленина, кандидат от КПРФ». Чуете разницу? На все вопросы о связях с Кремлем Грудинин отвечал просто: «Я проект своих родителей, а не Кремля». А Кремль действительно беспокоился все больше и больше.

…Наши телефонные провода не могли соединить с 19 марта, когда были подсчитаны все голоса за нового президента страны. Якутия отдала больше всех голосов за Грудинина и меньше всех — за Путина. Почти два месяца переговоров с многочисленными помощниками и секретарями, и вот наконец я слышу долгожданный грудной баритон.

«Зачем варяг прется в регион?»

— Прямо счастлива вас слышать! — радуюсь неподдельно.

В ответ в трубке молчание. После таких выборов и не так напряжешься. Видимо, мой эмоциональный порыв принят за сарказм.

— Ну что ж, не будем терять времени. Павел Николаевич, довольны ли вы результатами выборов на пост президента России, ведь вы позиционировались как единый кандидат от левых и национально ориентированных сил и, возможно, рассчитывали на большее количество голосов?

— Как же я могу быть доволен, если истинные результаты выборов известны лишь определенным силам, но никак не нам? Мы работаем с теми числами, что озвучила нам Центральная избирательная комиссия. Мы ими недовольны. На самом деле результаты куда лучше для нас и куда хуже для действующего президента.

— Откуда вам это знать? Это ведь известно лишь определенным силам.

— Я так считаю по той простой причине, что наших сторонников гораздо больше, чем озвученные ЦИК 12%. За меня голосовало большее количество людей. Вот это мы точно знаем! Единственным регионом, где не было фальсификаций, оказалась Якутия. Либо фальсификаций у вас было намного меньше, чем по всей России. Поэтому большое спасибо якутянам, которые проявили принципиальность в этом вопросе, а администрация Якутии поступила более честно, чем вся остальная Россия.

Но тут еще одна вещь есть: понимаете, когда у вас считали, такого шока они еще не испытывали, и поэтому попросту не успели надавить административным ресурсом. На основе того, что произошло в Якутске и других отдаленных районах, быстро были сделаны соответствующие выводы, и да-лее на остальных территориях административный ресурс сработал. Вы посмотрите на карту: чем ближе к центру, тем меньше процент у КПРФ и у меня. А это говорит только об одном: власть делала выводы из сложившейся ситуации и принимала различные меры. Поэтому в имеющиеся результаты я и не верю.

— Тогда почему вы не оспорили результаты выборов?

— После драки кулаками у нас не машут. Это первое. И в этой системе, где суд самый справедливый в мире, понятно, какое бы было принято решение. Это бессмысленные вещи, а ими заниматься не стоит.

— Если рейтинг, по вашему мнению, не был истинным, можно было бы и не сбривать усы.

В феврале в ходе интервью было заключено пари с журналистом Юрием Дудем: если Грудинин набирает 15%, то Дудь бреется налысо; если меньше — Грудинин сбривает усы.

— Тут другая ситуация. Не было никаких дополнительных условий. Мы с Юрием договорились, и в условиях договора не озвучивалось, что-де если только мы признаем выборы честными. Не было этого вначале, поэтому, считаю, нельзя менять условия пари после того, как что-то там происходит.

— Усы были для вас чем-то важным?

— Не особенно. Что его шевелюра, что мои усы не являются чем-то важным для меня или для него.

— Многие считают вас закоренелым сталинистом. Насколько это правда?

— Меня можно по-разному — и олигархом, и сталинистом — обзывать. Это совершенно не соответствует действительности. На самом деле я уважаю этого лидера и неоднократно эту позицию высказывал, но это совсем не значит, что я сталинист. Можно признавать какие-то ошибки или, напротив, дальновидные поступки Мао Цзэдуна, но от этого маоистом-то я не становлюсь. У меня, собственно, своя голова на плечах, и я не догматик.

— После подсчета голосов у нас по мессенджеру WhatsApp велась активная «фейковая» рассылка о том, что вы назначены главой Якутии. Предложи вам Путин этот пост, вы бы приехали возглавить республику?

— Нет, конечно. Считаю, что у вас там достаточно своих достойных людей. Я категорически против того, чтобы всякие варяги приезжали в регионы и чего-то там командовали. Потому что полгода-год он только будет разбираться, где какой населенный пункт находится. Варяг не знает проблем региона, так чего он прется туда? Где родился, там и пригодился!

«Спасаю совхоз от рейдеров»

— История не любит сослагательного наклонения, но представим на минуточку, что вы возглавили страну. Какие первые шаги вы предприняли на этом посту?

— В первую очередь уменьшил бы расходы на госслужбу и, соответственно, президента. Нужно принимать законы, которые бы действовали не на благо олигархов, а на благо людей. И такие программы есть, проекты таких законов разработаны, и КПРФ их вносит. Но поскольку исполнительная власть у нас в стране главная — к сожалению, так получилось, — то без поддержки президента ни одна фракция ничего сделать не может.

— Особенно урезать расходы на его содержание. Вы действительно выступали за рефедерализацию страны?

— Я выступал именно за усиление полномочий субъектов Федерации и уменьшение давления сверху. Только это будущее нашей страны, потому что многие вопросы нужно решать не сверху, а снизу. Именно поэтому нужно больше денег оставлять в субъектах Федерации и в муниципальных образованиях, чтобы они были более самостоятельными в принятии решений.

— А вот постоянно действующее совещание национально-патриотических сил — это ваше детище? Вы практически вели их апрельский III съезд в Москве.

— Это не мое детище, оно тех лидеров, которые его устроили. Это одна из оппозиционных сил, которая как-то пытается изменить будущее. Это такие люди, которые не члены партии, но хотят одновременно сотрудничать со здоровыми прогрессивными силами в нашей стране, в том числе с левым фронтом. Есть у них свои мысли, отличающиеся от позиций КПРФ, но по общим вопросам они сходятся.

— Вы беспартийный.

— Да.

— И таковым останетесь.

— Да. Я в блоке, объединяющем коммунистов и беспартийных.

— На сегодня кого вы считаете вторым лицом государства?

— Вторым? А его нет. У нас есть только первое. И его наследник неизвестен. Это только у царя можно спросить, кто после царя второй (смеется).

— У нас очень любят рассуждать о национальной идее. Есть мысли на сей счет? Что, кроме дружить против кого-то, может объединить наш народ?

— За время предвыборной кампании я часто об этом говорил и говорю: «Наша национальная идея — это дети и старики». Если детям и пожилым людям в нашей стране будет жить хорошо, значит, у нас есть понимание, что такое национальная идея.

— Как вы считаете, критическая масса — так называемый базис для выхода людей на улицы — уже создана?

— Это непредсказуемая вещь. Невозможно предположить, что явится катализатором различных проблем. Сто лет назад таковым стало отсутствие дешевого хлеба. Сейчас это может стать все что угодно. Вы посмотрите, что происходит. Трагедия в Кемерове, Волоколамск, какая-то экологическая катастрофа могут людей вывести на улицы, и с этого могут начаться изменения. У нас в России две вещи людей объединяют — либо общая беда, либо дети. Хотите собрать людей — отключите воду. Либо объявите собрание родительским. Все придут. Можно лишь предположить, что моногорода станут основой протестных волнений, и власть пытается с этим разобраться.

— Чем вы в данное время заняты?

— Занимаюсь посевной. И одновременно спасением совхоза от рейдеров.

— Вот с этого момента подробнее.

— После выборов возникла вдруг куча арбитражных дел, налоговая инспекция никак от нас не отвяжется, очень много разных наездов — и это только начало. Вот опять три новых иска заявили. Даже Геннадий Зюганов с трибуны Думы воскликнул: «Что же это такое?! Стоило человеку прийти на выборы, и тут же все скопом на него навалились». Да ладно бы только на меня, но ведь и на мое предприятие тоже.

— Почему меня это не удивляет?

— Фигня все это. Не волнуйтесь. Все будет нормально.

— Уже можно сказать, что это репрессии?

— У нас в стране это даже не репрессии. Это по-другому они просто не умеют. Более того, это почти обязательно: если бизнесмен, значит, надо найти на него компромат, сделать так, чтобы он чувствовал себя виноватым, даже если это не так.

— Чтобы держать его за хвост.

— Если вы думаете, что это за хвост, пусть будет за хвост.

— А вы думаете…

— …что за горло.

— Есть у вас некий лозунг, который можно назвать миссией, как бы патетично это ни звучало?

— Кто честен, тот и прав, кто прав, тот и сильней.

— Кем вы себя считаете?

— Я считаю себя гражданином Российской Федерации.

— Которому государство должно его права обеспечивать.

— Я бы так сказал, государство ничего не должно. Государство обязано выполнять свои полномочия. Но ведь оно не выполняет своих полномочий, которые четко прописаны в Конституции. Ни бесплатных образования и здравоохранения, ни гарантии свободы слова, никаких социальных институтов, которые обещало государство. Есть только коррумпированная система, которая мешает работать и жить всем без исключения.

— Любой чиновник «зависает» на вопросе, как коррупцию искоренять.

— Выполнить программу «20 шагов» Грудинина. Эта программа — практически переписанная Конституция. Недра должны принадлежать народу. И точка. Все доходы от общих богатств должны идти на бесплатные образование и медицину, бюджет должен обеспечивать пенсии, и такие, чтобы люди не ломали голову, как им таблетки купить. А борьбу с коррупцией нужно начинать с самого себя и своего окружения. Сидит же президент, и он может преспокойно разобраться со своими друзьями, которые главными коррупционерами и являются. Только после этого все поверят, что борьба начата. Даже ничего нового здесь придумывать не нужно — возьмите пример Сингапура, Грузии, многих других стран. Начните борьбу с коррупцией, и вы быстро поймете, что денег в стране гораздо больше, чем кажется.

— То есть деньги в стране есть. Надо лишь пошукать.

— Когда премьер-министр говорил, что денег нет, он врал. И все это прекрасно знают. Только почему-то денег нет на нас. А на них есть. Все просто на самом деле.

— Расскажите немного о крепости. О вашей семье.

— О, это тема, которую я стараюсь обходить. Я как-то ответил журналисту, что у меня точно такая же семейная ситуация, как и у нынешнего президента. Желтая пресса тут же подключилась, бегала по пятам, но на этом ответы о семье были завершены. На сегодня у меня сложные семейные отношения. Но дети очень хорошие, красивые, умные, состоявшиеся. А о маленьких моих детях говорить еще рано.

«У народа большие запросы на перемены»

— А что за ситуация сложилась там с Квачковым? Вы объявили его политзаключенным.

— Я считаю, что этот человек сидит незаслуженно. Дело сфабриковано. Его уже давным-давно надо выпустить, потому что никто ничего не доказал. Ко всему его сильно здоровье подводит. Негуманно и глупо держать человека в застенках по такому обвинению. Его нужно срочно освободить.

Владимир Квачков — 70-летний общественный деятель, полковник ГРУ Генштаба ВС России, кандидат военных наук. Обвинялся в покушении на Анатолия Чубайса, затем в организации вооруженного мятежа в России и терроризме.

— У вас есть ностальгия по Союзу.

— А у кого ее нет? У людей нашего поколения чем дальше страна идет по олигархическо-чиновничьему пути, тем больше развивается чувство ностальгии. Тогда чиновников было много меньше, а эффективность государства была в разы больше. Если ты честно работал, то мог хорошо зарабатывать и достойно жить. Это было, по крайней мере, более справедливое общество. Мне недавно друг звонит. Ему 60. Соответственно, пошел пенсию оформлять. Представляешь, говорит мне мой друг, я вышел из Пенсионного фонда, и мне нужно с кем-то поделиться размером назначенной пенсии — 12 тысяч рублей. А он очень хорошо зарабатывал, у него всегда были высокие доходы — до сотен тысяч рублей в месяц. Вот как государство умудрилось так его обсчитать? Кстати, у госчиновника, который и без того сидит и взятки берет, все семьдесят процентов от оклада. И такое безобразие сплошь и рядом.

— Коммунисты сегодня сдают свои позиции, не находите?

— С чего вы взяли?

— На думских выборах 2016 года — 13,3%, тогда как на предыдущих в 2011 году — 19,2%. Мне кажется, избиратель устал от КПРФ, у которой наблюдается явный моральный износ. Потерять половину думской фракции, с 92-х до 42-х депутатов. Слабо работают.

— А вы хотели, чтобы они вывели людей на улицы?

— А хоть бы и так!

— Ну, это наша страна — радикализм в ней силен. Особенно если это не я, а кто-то пришел, морду набил, вышел на улицы несанкционированно, устроил там драки, и нам кажется, что человек на правильном пути. На самом деле это не так. На самом деле надо пытаться, соблюдая закон, донести свое мнение и получить много сторонников. И легитимным, бескровным путем попробовать передачу власти. Кстати, мы же это делали. Другое дело, что власть не заинтересована в честных выборах, то есть легитимной передаче власти. Она заинтересована в другом — в сохранении этого олигархического режима.

— А был шанс что-то изменить?

— Была надежда, что будет правительство народного доверия, будет возможность после выборов президента изменить экономическую политику в стране. Да пусть, в конце концов, богатых столько же остается, но давайте сделаем так, чтобы бедных было много меньше. И для этого есть все основания. Коммунисты предложили программу, которая поддержана народом. Я говорил 19 марта президенту о том, что у народа огромные запросы на перемены. И где тут перемены?

Все понимают, что этот премьер-министр не тот, который должен быть, чтобы поднять экономику. Состав правительства, судя по первому заместителю, не будет делать то, что нужно народу. Хватит уже смешить людей! Это, может, и было бы смешно, если бы не было так грустно. Власть не слышит людей, не слышит оппонентов, не слышит оппозицию, поэтому это, конечно, огромная проблема (вздыхает). Каждое слово в выступлении Зюганова — правда, а президент сидел и только морщился. Чего морщиться? Тебе говорят в лицо правду. Ты что, не понимаешь, что это правда? Зачем же ты тогда такие вещи делаешь?

— А если он и правда, извиняюсь за тавтологию, не понимает, что это правда?

— Если Бог хочет наказать, то отнимает разум. У меня такое ощущение, что разум у власти уже отняли. Нельзя идти по этому пути, который доведет нас до революции.

— Но на данный момент, мне кажется, люди желают репрессий.

— Все хотят репрессий до того момента, пока они не коснутся их лично.

— Но все же уверены, что их это не коснется.

— Когда волна выльется на улицу, всем достанется, там не будут разбирать. Как у нас говорят, бьют не по национальности — бьют по лицу. Поэтому против чего я точно выступаю, так это против экстремистских действий. В России не бывает бархатных революций. Это обязательно бунт. А если это бунт — бессмысленный и беспощадный, — то начинаются с одной стороны репрессии, с другой — брат на брата… Нам это не нужно.

— Проходили уже.

— В Армении — на постсоветском пространстве — интеллигентно же все произошло. Бескровно. А у нас безбашенная власть, которая ради сохранения себя самой может что угодно сделать вообще.

— А может, это народ такой, который достоин своих правителей? Сам избрал.

— Что вы хотите, чтобы я начал хаять наш народ? Нет! Наш народ великий. Иногда его уводит в сторону. Но вот мы сегодня празднуем День Победы (разговор происходит 8 мая. — Прим. авт.), а это народ. Это, видимо, принято так: как что-то хорошее, так это народ. Как что-то плохое, так это лидер виноват. А всего-то мозги должны быть. И у народа, и у всех.

— Когда собираетесь Якутию посетить? Коммунисты вас, знаю, приглашают.

— Я пока не выездной (смеется). Посевная ведь. У меня куча народу в приемной собралась. С делами нужно разобраться опять же.

— Кстати, как вы себя чувствуете? Писали, что после выборов здоровье у вас пошатнулось, и сознание вы теряли, и в больницу вас отвозили…

— Знаете, один лидер на вопрос о здоровье отвечал так: «Я не знаю, пока не читал утренних газет». Не верьте всему, что пишут. Ни сознания я не терял, ни в больницу не ложился, и здоровье у меня самое что ни на есть отменное!

— Богатой вам жатвы!

— Спасибо.

Яна НИКУЛИНА.

Источник: газета “Якутск Вечерний“.