Максим Шевченко: Это не правозащита, а ее имитация

YKTIMES.RU – В Кремле не стали детально комментировать выход Максима Шевченко из Совета по правам человека (СПЧ). Исполняющий обязанности пресс-секретаря президента Дмитрий Песков подчеркнул, что предложений от организации обсудить майскую несогласованную акцию в Москве в Кремль не поступало, и сам журналист не обращался к главе государства с таким предложением, пишет “КоммерсантЪ”. Публикации в СМИ и информирование всех членов совета при президенте о проблеме и есть обращение к властям, заявил в интервью «Коммерсантъ FM» сам Максим Шевченко.

— Расскажите, пожалуйста, почему вы приняли такое решение?

— Я считаю, что в нынешнем формате Совет по правам человека не отвечает тем задачам, которые на него возлагает общество и которые ему как бы поручило осуществлять первое лицо государства. Неважно, кто занимает главный пост в стране, но совет не должен превращаться в бюрократическое приложение к администрации президента. Для меня это принципиальная позиция.

В совете должны быть люди свободные, открытые, разных взглядов, не боящиеся давать свои публичные оценки тем или иным действиям властей или политических сил и сигнализирующие и обществу, и президенту о случаях нарушения прав человека. Сегодня совет просто стал бюрократическим приложением непонятно к чему, честно скажу, потому что никакими полномочиями мы не обладаем. Мне, например, понятно, какими полномочиями обладает омбудсмен Татьяна Москалькова. Она действует в соответствии с законом, это утвержденное должностное лицо, которое в случае нарушения прав человека может инициировать даже уголовные дела. У нас же нет вообще никаких полномочий, но при всем при этом мы превращаемся в людей, которые должны писать куда-то какие-то запросы, вопросы, получать ответы.

Это не правозащита, а ее имитация. В имитации я не хочу принимать участия.

— Дмитрий Песков заявил, что СПЧ и вы лично не обращались в Кремль с предложением провести какое-то расследование относительно событий 5 мая. Так ли это?

— У меня тогда два вопроса — что такое Кремль и что такое обращение в Кремль? Я вообще-то написал письмо в открытую рассылку, на которое отреагировал советник президента Российской Федерации Михаил Федотов, который, на мой взгляд, и является Кремлем. Разве советник президента — это не Кремль? Или я должен был ломиться в Спасскую башню, записываться на прием к Пескову и передавать ему в руки свое обращение?

Я считаю, что публичное обращение в социальных сетях и через СМИ члена президентского совета, то есть одного из 50 с небольшим людей на 140 млн граждан Российской Федерации уже является обращением в Кремль. По крайней мере, обращением, на который Кремль, если не хочет, может не реагировать.

Специально куда-то записываться на прием я не считаю для себя возможным.

Я о своем требовании написал и Федотову, и всем в рассылке СПЧ еще 6 мая. Если это не обращение в Кремль, тогда я не знаю, о каких форматах вообще идет речь, и что такое Кремль.

Журналист Николай Сванидзе — о ситуации вокруг СПЧ

Говорить о кризисе в президентском Совете по правам человека преждевременно, заявил в интервью «Коммерсантъ FM» член СПЧ — журналист и историк Николай Сванидзе. Поводом для дискуссии об эффективности этой структуры стал громкий выход из ее состава журналиста Максима Шевченко — такое решение он принял после того, как совет отказался собираться в полном составе для обсуждения ситуации на акциях протеста 5 мая.

— Можно ли назвать системным кризисом то, что сейчас происходит в Совете по правам человека?

— Нет, абсолютно никакого кризиса, ничего не происходит в Совете по правам человека.

Совет по правам человека продолжает нормально системно работать. Если из него кто-то вышел сейчас или десять лет назад, это не значит, что в нем происходит системный кризис.

В нем нет ни системного, ни внесистемного, никакого кризиса абсолютно. Я не хотел бы комментировать заявление Владимира Познера — человека, которого я глубоко уважаю как старшего коллегу по профессии. Он в свое время вышел из состава СПЧ — ну и ради бога. А, скажем, Людмила Алексеева вышла, а потом вернулась в состав СПЧ, сейчас в нем остается, у нее другое мнение в отношении эффективности работы СПЧ. И, честно говоря, мнение Людмилы Михайловны Алексеевой для меня, как минимум, не менее ценно, чем мнение Владимира Владимировича Познера. Кроме того, у меня есть мое собственное мнение. Владимир Познер имеет полное право на свое личное мнение, и я не хотел бы его детально комментировать.

— Тем не менее, Владимир Познер говорит, что совет нуждается в реформах. Вы согласны с этим утверждением?

— Видите ли, у нас, в принципе, страна построена вертикально, у нас все — при президенте Российской Федерации, в этом смысле все нуждается в реформах. Я бы сказал, что если реформировать, то начинать надо нужно вряд ли с Совета по правам человека.

— А решение Максима Шевченко покинуть совет вы как лично оцениваете?

— Максима Шевченко и его решение я тоже уважаю, невзирая на наши с ним личные отсутствующие отношения.

Но, на мой взгляд, оно абсолютно, как бы это сказать, политтехнологическое — совершенно очевидно, что в последнее время Максим Шевченко ушел в публичную политику.

Он в нее ушел, начиная с президентских выборов, когда был помощником господина Грудинина. Сейчас он очень активен на левом фронте российской политики. А работа в Совете по правам человека и работа в публичной политике абсолютно несовместимы. И я просто вижу, что Максим Леонардович сделал свой выбор в пользу публичной политики. Я желаю ему удачи, из него может получиться достаточно неплохой публичный политик, тем более на левом фронте — у нас страна левая, и политики, работающие на левом фронте, более перспективны, чем все другие.

Причины ухода господина Шевченко — это его личный карьерный выбор. А вот мотивы, которые он предлагает — это не причины его ухода. Причины его ухода — это то, что он решил заняться публичной политикой, несомненно. Если бы он решил оставаться в правозащитной деятельности, то терять такую трибуну, как Совет по правам человека, с выходом на президента Российской Федерации — единственного человека и институт в нашей стране, который принимает какие-то решения, любые значимые решения — лишаться этой трибуны, лишаться возможности личного иногда общения с президентом и высказывания ему каких-то своих вопросов, формулирования претензий, пожеланий и так далее, нецелесообразно если ты защищаешь людей. А если ты решил заняться политикой, то тогда, в общем, пребывание в СПЧ не нужно.

Тема ряженых казаков, которую совершенно правильно поднял Максим Шевченко — здесь я с ним абсолютно согласен — это не повод выходить из совета. Потому что совет этим занимается. Я не вижу большого смысла в том, чтобы сразу же устраивать общее заседание совета, потому что это базар-вокзал, если не приглашать значимых людей, то есть руководителей силовых структур, которым должны быть заданы соответствующие вопросы. Руководителей силовых структур нельзя пригласить по щелчку пальцев на следующий день, их нужно приглашать предварительно, за какой-то срок, потому что они занятые люди.

И Максим Шевченко это прекрасно знает. Значит, нужно собрать информацию. Она собирается — направлены запросы от Совета по правам человека и руководителям московским силовиков, и в регионы. Именно это решение принял бы Совет по правам человека, если бы собрался, как того хотел Максим Шевченко. То есть это сделано и без общего заседания совета. Как только эта информация будет собрана, несомненно, совет соберется. Это важная тема, с приглашением людей, которые могут отвечать на вопросы, вопросы им будут заданы. То есть все это будет сделано, только все это должно идти своим чередом. Это абсолютно не повод для того, чтобы покидать совет. Вернее, да — это повод, может быть, но точно не причина.

— Как вы полагаете, могут ли за Максимом Шевченко последовать и другие члены совета?

— У кого-то самого по себе могут измениться планы. Если кто-то уйдет, то по своим собственным причинам, а не вслед за Максимом Шевченко. Естественно, какая-то ротация обязательно будет в совете — кто-то уйдет, кто-то придет.

Виктория Феофанова, Владимир Расулов.