Пенсионная афера: Власть снова заберет у стариков триллион

YKTIMES.RU – Российские власти все еще рассчитывают получить большие деньги от своих пенсионных реформ. На этой неделе в центре внимания властей оказалась сумма в триллион рублей. Именно столько, по планам Минэкономразвития, должен составить приток средств в новую систему добровольных пенсионных накоплений в 2021 году, то есть уже в первый год ее запуска, пишет “Свободная Пресса“.

Закон о гарантированном пенсионном плане, как продолжение пенсионной реформы, ожидается, будет принят к 1 июля 2020 года, а в следующем году новая система будет запущена.

Согласно проекту KPI, представленному Минэкономразвития, объем добровольных пенсионных взносов россиян, накопленных в системе, возрастет с 0,96 трлн руб. в 2021 году до 1,54 трлн в 2022 году, до 2,2 трлн в 2023 году и до 3 трлн руб. в 2024 году.

Из прогноза МЭР следует, что ежегодно приток новых денег в негосударственные пенсионные фонды на гарантированный пенсионный план будет составлять 0,6−0,8 трлн руб. в 2022—2024 годах. При этом взносы на обязательное пенсионное страхование (ОПС) в 2022 году планируются в размере 6,1 трлн руб. Таким образом, на каждые 10 руб., собранные на ОПС, будет приходиться 1 руб., привлеченный добровольно.

Зарплатный фонд работников, по базовому прогнозу Минэкономразвития, вырастет с 29,5 трлн руб. в 2022 году до 34,1 трлн руб. в 2024 году. Получается, что россияне в среднем должны отчислять с зарплат 2−2,3% добровольно на пенсионные накопления сверх того, что они уже выплачивают на различные социальные нужды и сборы. И сверх того, что уже забрали у россиян в результате пенсионной реформы.

Ранее экономисты говорили «СП» о том, что такие оценки слишком оптимистичны. Дело в том, что значительно число граждан получает минимальную зарплату или близкую к ней. Отчислять дополнительные средства на будущую пенсию с таких мизерных денег даже при всем желании будет непросто. А если прибавить к этому фактор общего недоверия граждан к постоянным пенсионным реформам, которые проводит власть, и негативный опыт предыдущих накопительных пенсий, которые были заморожены еще в 2016 году, вряд ли люди будут с большим энтузиазмом нести деньги в ГПП.

Тем не менее, власти утверждают, что будущая пенсия — это дело рук самих россиян, в бюджете же нет денег даже на индексацию пенсий работающим пенсионерам. На эти цели в 2020 году потребовалось бы 368 миллиардов рулей, а таких средств, по словам главы ПФР Антона Дроздова, нет.

Что выглядит, как некое лукавство, потому что эти не такие уж большие деньги в нашем профицитном бюджете точно есть. А после пенсионной реформы их вообще должно прибавиться еще больше.

На этой же неделе в рамках форума «Россия зовет!» глава Счетной палаты Алексей Кудрин поспорил с министром экономического развития Максимом Орешкиным и первым вице-премьером, министром финансов Антоном Силуановым из-за того, что в текущем году не был потрачен тот же триллион уже выделенных бюджетных денег.

«В этом году федеральный бюджет не использует свои ассигнования и назначения на 1 трлн рублей. То есть в этом году разрешенные расходы для всех министерств и ведомств будут сэкономлены на 1 трлн рублей. Сэкономлены условно, потому что там есть запланированные программы и проекты, которые не исполняются. Правительство само сгенерировало уменьшение спроса на 1 трлн рублей. Я вижу в этом слабое качество государственного управления», — заявил Кудрин.

И это не говоря о том, что бюджет в 2019 году профицитный на три триллиона рублей. То есть деньги не просто есть, их даже не успевают и не знают куда потратить. Орешкин с Силуановым, правда, стали обещать, что оставшиеся деньги будут израсходованы уже в следующем году, но, по мнению Кудрина, когда такие большие денежные объемы не поступают вовремя в экономику, они приводят к падению спроса и замедлению роста.

Между тем, далеко не во всех странах не знают, что делать с «лишними» деньгами. Может быть, это не совсем корректное сравнение в виду различных систем, но та же Швеция профицит бюджета тратит на социальные нужды. Вот, к примеру, в 2016 году эта страна получила сверхдоходы в размере 4,45 миллиардов долларов. Вместо того, чтобы отложить их в «кубышку», как делается у нас, власти решили направить их на «повышение социального благополучия, безопасности и обороноспособности страны».

А именно, на социальную помощь детям и молодежи, психиатрическую помощь молодым людям, финансирование программ по охране материнства и здоровья женщин, финансирование школ (1,2 млрд долл.), выплаты полиции, службам безопасности и оборонным структурам, а также налоговые льготы каждому пенсионеру на сумму порядка 200 крон (1300 рублей).

Однако в России на западный опыт смотрят и ссылаются, почему-то, только в тех случаях, когда нужно поднять налоги. А вот когда доходит до социальных выплат, тут у нас своя особенная ситуация и специфика, в которой этот опыт не применим.

Эксперт «Экономической экспертной группы» Александра Суслина рассказала «СП», что серьезных макроэкономических причин, которые бы не позволяли российским властям тратить профицит бюджета на социальную сферу нет. И пенсионная рфеорма тоже не заставит власть это делать. Дело в приоритетах и системе, которая во главу угла ставит абстрактные показатели макроэкономической стабильности и наполнение резервов, а не благосостояние населения.

— Начнем с того, нельзя все государственные деньги складывать в одну корзину и считать, что это одно и то же. Пенсионные деньги — это совсем не то же самое, что бюджетные. Нужно четко понимать, что за чем стоит. Поэтому давайте разбираться.

Когда Алексей Кудрин говорит, что мы не потратили триллион рублей, он имеет в виду, что у нас есть некий план по расходам, прописанный в законе о бюджете, но его не успели исполнить. Эти деньги были выделены на определенные нужны, но в связи с техническими особенностями, в том числе недостаточной проработкой национальных проектов, их не успели потратить. Это именно то, что значит недорасход бюджетных средств.

Когда говорят, что у нас профицит бюджета, речь идет о другом. Имеется в виду, что у нас доходы больше, чем расходы. Но расходы у нас такие маленькие не потому, что у нас все замечательно и все хорошо работает, а потому, что действует бюджетное правило, которое обеспечивает сбалансированность или профицит бюджета. Это нужно правительству для того, чтобы была долгосрочная бюджетная стабильность.

И, наконец, третий момент — пенсионные деньги. Пенсионная система — это совершенно обособленная вещь. Наше российское понимание того, что деньги на пенсии должны идти из государственного бюджета — это устаревшая концепция, которая уходит корнями в социальную систему СССР.

К сожалению, на самом деле страховая система пенсий — это когда человек копит на пенсию сам. Мы можем хвалить ее или ругать, но если мы существуем в рамках рыночной экономики, то пенсионные деньги — это вопрос индивидуальных пенсионных начислений в фонды от каждого гражданина. Есть некая минимальная социальная пенсия, которую государство выплачивает каждому гражданину, а остальное человек должен сам заработать в течение жизни.

Представление, которое есть у большинства россиян, о том, что они отработают 40−45 лет на государство, а потом уйдут на заслуженный отдых, и государство должно обеспечить им достойную старость, в существующей системе в корне не верно. Государство должно не больше, чем человек сам себе отложил за годы работы с помощью социальных взносов.

Именно об этом идет речь, когда говорят, что хорошо бы стимулировать дополнительные платежи, добровольные взносы в пенсионную систему, чтобы люди задумывались о своем будущем, находясь еще в работоспособном возрасте.

«СП»: — Но почему говорят, что у нас нет денег на индексацию пенсий, когда они есть?

— Потому что, несмотря на то, что бюджет профицитный и мы какую-то сумму денег не потратили, в понимании властей нельзя просто взять эти средства и проиндексировать за их счет пенсии или социальные пособия. Все деньги являются целевыми. Решать пенсионные проблемы за счет текущих средств — это не структурное, а сиюминутное решение, которое поможет только действующим пенсионерам и адресатам социальных пособий, но не решит проблему в корне.

А когда речь идет о пенсионной реформе, нужно говорить о том, чтобы сделать систему более совершенной по отношению к текущему положению.

«СП»: — Но ведь в той же Швеции профицит тратится именно на социалку. Почему это не работает у нас, а вместо этого вводится пенсионная реформа?

— Во-первых, Швеция — это Швеция, а Россия — это Россия. Если бы у нас и все остальное было как Швеции, тогда можно было бы сравнить. Но это не так.

Поймите, что профицит бюджета Швеции зависит от действий экономических агентов и их более эффективной работы. У нас профицит бюджета обычно связан с мировой конъюнктурой и ценами на нефть. То есть он возникает не потому, что мы хорошо работаем, а потому, что так сложились обстоятельства. У нас другая природа профицита, и это важно понимать.

Как гражданин я тоже хотела бы, чтобы расходов на социальную сферу было больше, чтобы НДС не поднимали, а финансирование образования и здравоохранения увеличивали. Я просто пытаюсь объяснить, почему у нас все происходит так, как происходит.

Пока в голове у лиц, принимающих решения на высшем уровне, не будет понимания, что экономика и качество жизни населения важнее, чем политэкономические интересы и геополитическое превосходство где-то там, у нас, к сожалению, не будет такого, что высвобожденные деньги будут направляться на социальную поддержку.

«СП»: — То есть теоретически это возможно, и экономических причин, по которым профицитные деньги не могут идти на социалку, нет?

— Именно так. Распределение профицита бюджета в социальную сферу возможно. Но у нас по-другому расставлены приоритеты в области принятия бюджетных решений. И подтверждение этому — повышение НДС, которое произошло в начале 2019 года.

В нем не было бы никакой необходимости, если бы вдруг мы не решили, что нам срочно нужны дополнительные средства на национальные проекты, которые сделают из нас сверхдержаву. Поэтому начали искать деньги везде, где только можно. А как говорится, люди — это новая нефть, поэтому нам повысили НДС, что отразилось на каждом. Как и пенсионная реформа.

Это не решило всю проблему поиска ресурсов для реализации национальных проектов, но ударило уже сейчас по гражданам и по экономическому росту, снизив потребление.

Анна Седова.